Лев Лурье - Без Москвы
Допрашивался наркоторговец с угла Пушкинской и Проспекта 25-го Октября (ныне – Невского) известный кокаинист Вольман. Пантелееву нужны патроны – Вольман их достает. Нужен револьвер – опять Вольман. Пантелеев и Вольман связаны старой дружбой, знакомством по тюрьме, когда еще Пантелеев сидел по подозрению в налете, а Вольман – по подозрению в спекуляции. И уже тогда Вольман знал, что собой представляет Пантелеев.
Пантелеева нет, и Вольман, отрекаясь от своих показаний на следствии, валит все на то, что говорил он раньше не искренне, а из боязни мести со стороны Пантелеева.
К расстрелу Трибуналом был приговорен только изобличенный убийца Акчурин. Вольман и скупщик краденых мехов Кузнецов приговорены к 6 годам лишения свободы.
Как они бежалиПобег Пантелеева и его подручников из 3-го Исправдома был тщательно разработан, но удался лишь благодаря случайному стечению обстоятельств и не с первой попытки.
Согласно выработанному плану, надзиратель 4-й галереи Иван Кондратьев должен был «заговорить» другого надзирателя; в это время бандит Рейнтоп (он же Сашка Пан) открыть камеры Пантелеева и Лисенкова по прозвищу Мишка Корявый. За содействие побегу Кондратьеву пообещали 20 миллиардов рублей (деньги большие, но не сверхъестественные – вспомним инфляцию начала 1920-х).
7 ноября около 4 часов ночи в камеру Лисенкова вошел Рейнтоп, забрал одеяло и простыни и унес к себе в камеру. Там одеяло было разорвано на длинные полосы и связано. Веревки нужны были для того, чтобы связать надзирателя Васильева, также их планировалось использовать в качестве лестницы. К этому времени надзиратель Кондратьев должен был спуститься вниз, якобы для проверки главного поста, и тут его для видимости тоже должны были связать. Условным знаком для Кондратьева должно было стать выключение в тюрьме света.
Следственный изолятор в Петербурге, в народе – «Кресты»
В этот день, однако, бежать не удалось: надзиратель Васильев, хотя и вошел в камеру налить себе чаю, но пошел пить его в дежурную, и связать его не вышло.
В день суда, 10 ноября, вернувшийся из Трибунала Ленька Пантелеев, проходя по галерее, бросил убийце и грабителю Иванову-Раковскому: «Мне – левак (расстрел. – Л. Л.), надо бежать».
По камерам бандитов разместил надзиратель Кондратьев. Пантелеев содержался в камере № 196, Лисенков в соседней – № 195, Рейнтоп – поблизости, в камере ¹ 191, и еще немного дальше Гавриков – в камере № 185.
Некоторое время в Исправдоме царила тишина. Весь следственный изолятор освещался всего одной висячей 500-свечевой электрической лампой, и вдруг эта лампа погасла. Тюрьма погрузилась во мрак. Еще мгновение, и свет снова загорелся. Где-то хлопнула дверь. Затем снова погас свет. Снова зажегся, и так несколько раз.
Свет гас, конечно, неслучайно. Чья-то таинственная рука дотронулась до штепселя, находившегося у выхода из 4-й галереи, почти совсем рядом с тем столиком, где должен был нести дежурство постовой надзиратель Васильев.
Должен был, но именно в это время по странному стечению обстоятельств Васильева на посту не было. Он «ушел греться в дежурную комнату».
В 3 часа 20 минут в Исправдоме тревога: нет электричества. Кондратьев бросается в камеру заключенного Немтина, исполнявшего обязанности монтера Исправдома. Немтин не отзывается. В Исправдоме все еще темно. Вдруг со второй галереи крик: «Вон там какая-то тень!» Это кричит задремавшая было надзирательница 2-й галереи Романова. Кондратьев бросается по направлению к тени. Возвращается обратно. Свет уже горит. В тот же момент обнаруживается побег заключенных.
Наутро в Исправдоме все на ногах. Прокурор и старший следователь осматривают место побега. Устанавливается: камеры, в которых содержались бежавшие, открыты без повреждения замков. Открыта дверь в комнату свиданий. Открыты двери камеры, выходящей на пост и сообщающейся с комнатой свиданий. В коридоре, прилегающем к комнате свиданий, оторвана доска, закрывавшая окошко, ведущее в коридор при кухне. Висячий замок на кухонной двери сбит. Кухонное окно, ведущее во двор, открыто.
В комнате свиданий обнаружен кусок железной трубы. Такой же кусок нашли у лестницы на второй галерее.
Спустившись по винтовой лестнице с 4-й галереи на 1-ю, беглецы прошли к выходу на главный пост и через камеру, ведущую в комнату свиданий, прошли в коридор. Здесь они оторвали доску, прикрывавшую окошечко, которое вело в коридор кухни. Затем проникли на кухню, через окно спрыгнули во двор, через забор вышли на улицу и скрылись.
Гавриков, впоследствии, когда он был пойман, рассказывал, что около четырех часов ночи его разбудил Пан, сказав: «Выходи». Надзиратели во всех галереях крепко спали. Пан погасил свет в Исправдоме, и они стали спускаться по винтовой лестнице. К ним присоединился Пантелеев. Они спустились в комнату свиданий, Пантелеев стал ломать окно, выходившее на кухню.
Когда все трое уже находились на кухне, они услышали какие-то шаги – это оказался Михаил Лисенков, запоздавший почему-то. Выйдя во двор, беглецы увидели: в пекарне Исправдома идет работа. Их, однако, никто не заметил. Перепрыгнув на улицу, бандиты пожали друг другу руки. По словам надзирателя Васильева, он знал, что в 4-й галерее сидят особо тяжкие преступники и «лишь» на 20 минут вышел погреться, а в это время и совершился побег.
В ночь побега, 11 ноября, погода стояла холодная. Улицы, даже центральные – безлюдны. Лишь изредка вдоль домов и заборов мелькали тени прохожих.
«Выходи, свободно!» – обернувшись назад, во двор Исправдома, сказал Ленька Пантелеев и мягко спрыгнул в снежный сугроб. Вслед за ним один за другим на снег спрыгнули Лисенков (Мишка Корявый), Рейнтоп (Сашка Пан) и Гавриков.
Озираясь по сторонам, четверо несколько мгновений постояли у забора. Затем две тени отделились и, быстро перебегая с одной стороны на другую, направились к Литейному мосту, а оттуда по набережной Невы к площади Жертв Революции (Марсову полю). Это были Лисенков и Рейнтоп, через пару минут в другую сторону отправились Пантелеев с Гавриковым.
Пантелеев снова в городеГавриков и Пантелеев засели в развалинах трехэтажного дома и в жестокую стужу пробыли там больше суток. Выждав, когда все стихло, они отправились ночевать к друзьям, радостно встретившим главаря. Места ночевки все время меняли, крутились преимущественно в районе Пряжки. Там у Леньки Пантелеева были «свои» квартиры.
Ночевали и в воинских кассах вокзала Октябрьской дороги. Когда же приходил контроль для проверки документов, бандиты уходили, а после возвращались туда же.
Пантелеев знал, что агенты стерегут его на каждом шагу и что в случае поимки пощады не будет. В городе бандиты предполагали прожить месяц-полтора, а потом уехать в провинцию.
