Джон Дэвисон Рокфеллер - Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера
Но и эта норма в среднем кажется не вполне удовлетворяющей. Для одного уделить десятую долю дохода – вещь прямо невозможная, для другого – все равно, что ничего. Если у субъекта действительно доброе сердце – размер дара тут не играет никакой роли. Богачи помнят размер своих подачек, а бедняки отдают, не считая и не признавая этого за благодеяние. Но боюсь, что начинаю опять говорить об общепризнанном.
Воспитание детей, в пору моей юности, во многих отношениях отличалось от современного, но я всегда радовался, что всех нас, молодежь, строго приучили и тому, чтобы систематически откладывать от собственного своего заработка определенную часть в пользу бедных. Чрезвычайно похвальным считаю я этот обычай приучать детей с малолетства к осознанию своих обязанностей в отношении ближних. Теперь, правда, это становится все трудней и трудней. То, что в мои времена считалось признаком роскоши, теперь стало общедоступным. Правда, желательно было бы доказать, что истинное наслаждение заключается в том, чтобы отдать деньги на доброе дело, чем тратить их бесполезно. Я всегда носился с мечтой доказать еще при жизни (или содействовать доказательству) в чем сущность истинного, активного благодеяния, надеясь дать этим более целесообразное применение богатству, как современных, так и будущих поколений.
Может быть, разница между простой выдачей средств и действительным оказанием помощи заключается в следующем: бедняк охотно помогает удалить неудачно сложившиеся обстоятельства, выпавшие на долю семьи или хозяйства соседа. Богач, давая деньги, если он желает, чтобы дар его принес действительную пользу, должен внимательно оценить каждый представившейся ему случай. Он должен попытаться улучшить обстоятельства, которые вызвали нужду, и удалить их. Ему не нужно сторониться такого пути решения проблемы, и он может начать и выполнить это вполне добросовестно. Не изучив причин неудачи, выдавать деньги – бесполезная трата, не достигающая эффекта, никому не помогающая.
К примеру, учреждение самоотверженными мужчинами и женщинами больших больниц – это уже истинное дело благотворительности. Но не меньшее значение имеют, по моему мнению, и научные исследования, имеющие целью установление новых, до сей поры неизвестных фактов относительно болезней, как и методов лечения, облегчающих страдания или совсем излечивающих болезни.
Всегда было достаточное количество людей, готовых помочь больным или отягченным скорбью людям. Но дать средства исследователю, изучающему причины болезни и возможность их удаления – это привлекает лишь немногих. Первый метод оказания помощи апеллирует лишь к чувству сострадания, а второй уже требует наличности сознательной работы рассудка.
И все-таки мы уже совершили поразительные подвиги в этой области научного пожертвования, так бы я назвал эту область. Всюду в мире начинают признавать, что великие проблемы филантропии не поддаются решению путем простых денежных импульсов, что необходима щедрая поддержка людей – мужчин и женщин – посвящающих свою жизнь изучению практических и научных вопросов. Не вредно, а скорее даже полезно при этом вспомнить о необычайном героизме, с которым исследователи рисковали своей жизнью, а порой и погибали, исследуя, допустим, причины желтой лихорадки, за открытие которых их имена не канут в вечности среди бесчисленных поколений рода человеческого. Та же отчаянная решимость героизма воодушевляет всех врачей, а хирургов в особенности.
Поддержка научных исследований
Как же далеко заходит в наше время этот дух истинного самопожертвования? Мы видим, что целый ряд врачей, людей науки, годами отрекается от всякого комфорта, от всякого наслаждения жизнью, чтобы своей деятельной работой внести свой вклад в сумму человеческого знания. Я часто задавался вопросом, ясно ли понимают люди, смотрящие сверху вниз и критикующее часто без всякого понимания подобные научные исследования, понимают ли они смысл такой критики. Ведь большая разница лежит в том, говорить ли о деле, ничего в нем не понимая, со всем цинизмом самоуверенной наглости, или когда на этот счет выражает свое мнение специалист своего дела, который делает выводы из фактов, опираясь на свой богатый научный опыт.
Я лично был всегда молчаливым наблюдателем и слушателем, не будучи никогда настолько дерзок, чтобы лезть со своими советами к людям, обладающим большим опытом и знаниями в этом деле, чем я, и рисковать, проектировать, исполнение тех или других планов, участием в которых я почтен, предоставляя выработку и исполнение деталей специалистам.
Не мало – и, без сомнения, вполне искреннего – осуждения всегда вызывали опыты проведения хирургических операций над живым животным с целью исследования функций организма – вивисекции. Всякое выступление в пользу беззащитного, бессловесного животного, столь сильно апеллирует к чувству естественного сострадания, что порою бесцельно указывать на другую сторону этих опытов. Д-р Флекснер из «Institute of Medical Research» часто бывал вынужден опровергать сенсационные сообщения о вивисекциях, зачастую лишенные всякой достоверности. В лаборатории этого же самого Д-ра Флекснера ныне – прошу принять это во внимание – открыто средство против эпидемического менингита. Правда, для этого открытия надо было пожертвовать жизнью пятнадцати животных, большей частью обезьян; но на каждую жизнь обезьяны сколько же сотен и тысяч людей им спасено. Врачи, с научным образом мыслей, со страстью к истине, в области медицины, никогда не причинят бесцельных страданий живому существу.
В следующей главе я расскажу, на основании письменного мне сообщения, об одной, особенно интересной, отчаянной и предпринятой только на основами опыта вивисекции над животными операции, увенчавшейся блестящим успехом.
Поразительная хирургическая операция
Д-р Алексис Каррель, входящий в число руководителей вышеназванного «Institute of Medical Research», произвел немало интересных опытов в экспериментальной хирургии, между прочим, над трансплантацией органа одного животного другому и переносом кровеносных сосудов. Недавно ему пришлось применить приобретенный им опыт к спасению человеческой жизни, и притом при обстоятельствах, вызвавших всеобщее внимание врачей Нью-Йорка. У одного из самых видных молодых хирургов этого города, в начале марта этого года, родился ребенок, страдавший болезнью, при которой кровь, до сих пор непонятно почему, выступает из кровеносных сосудов, переходя в ткани тела. Обычно пораженный этой болезнью человек умирает от полного потери крови. По прошествии пяти дней со дня рождения, грозные признаки приближающейся смерти стали очевидными. Отец и дядя, тоже один из лучших врачей, и другие врачи провели консультацию и, от начала до конца обсудив случай, решили, что надежды нет.
