Бхагван Раджниш - Я — врата. Биография (Избранные беседы, том VI)
«Нет, сэр, определенно нет! Даже если бы я был им, я отрицал бы это, потому что кто возьмет на себя ответственность за этот безобразный мир? Я не могу держать ответ за создание вас! Это был бы настоящий, подлинный грех!»
Для западного ума трудно понять, как живой, земной человек являет собой Бога или имеет силы, естественно ассоциируемые с Богом, так как Бога рассматривают как Творца, как фигуру Отца. В этой роли «Бог» переживается в основном как «другой», как отдельный и имеющий отдельное существование. Бхагаван не видит этот феномен в таких дуалистических терминах. Он объясняет, что Бог не существует отдельно как творец этого мира, потому что творение, творец и творчество едины. Существование — это единое, и, как говорит он, все существование божественно. Творение и творец нераздельны, как нераздельны танец и танцор.
На подобный вопрос: «Почему вы называете себя Бхагаваном?», он ответил:
«Потому что я есть. И потому что вы есть, и потому что Бог есть… Целое состоит из одного существа… Если вы сможете узнать Бога во мне, вы тем самым сделаете первый шаг к узнаванию его в себе».
Объясняя значение санскритского термина «Бхагаван», он говорит:
«Индийское название Бога („Бхагаван“) дословно переводится как „благословенный единый“, человек, который совершенен настолько, что познал свое собственное существо. Это не имеет ничего общего с созданием мира — я отрицаю всякую ответственность! — это просто означает человека, который узнал себя как божество».
Бхагаван переехал в шестиакровый ашрам, размещенный в городском районе Пуны (город, находящийся в восьмидесяти милях юго-восточнее Бомбея), в 1974 году. Перед этим он жил в своей квартире в Бомбее с 1970 по 1974 год. Даже тогда он был хорошо известен по всей Индии за свои яростные, изобличающие речи, но за пределами Индии его не знали. Несколько английских и американских психотерапевтов, прибывших в Индию в поиске новых прозрений, совершенствующих свой духовный рост, были среди первых представителей Запада, вошедших в контакт с Бхагаваном в Бомбее. Они нашли его просветленным мистиком, аутентичным человеческим существом, любящим Мастером, готовым помочь людям превзойти их бессознательное, обусловленное поведенческими схемами, и поплыть вперед — к состоянию Будды, или просветлению.
Просветление — это слово, свободно используемое в наши дни в духовных, ориентированных к росту, кругах. Бхагаван не обещает своим саньясинам ни просветления, ни блаженства. Он говорит, что каждый должен заслужить их посредством духовной работы, пройдя через обусловливающую и препятствующую боль, — блаженство и просветление не могут быть даны или переданы. Для того чтобы помочь ученикам на этом пути, Бхагаван придумал и ввел различные техники медитации, из которых динамическая медитация — это главная техника. Вследствие того, что люди живут сейчас фактически умственной и подавленной жизнью, Бхагаван делает особое ударение на тотальные, динамические методы медитации, включающие целостное телесно-умственное единство. Они направлены на разбивание социальных и психологических условностей и на освобождение бесчисленных эмоций и импульсов, благодаря энергичным, катарсическим методам, так, чтобы человек смог пережить молчание и медитативное состояние.
Большая часть управления и контроля над этим ширящимся движением находится в руках женщин. Бхагаван умышленно поставил женщин на авторитетные позиции. «Я не хочу, чтобы ашрам двигался по пути интеллекта, — объясняет он. — … Я хочу, чтобы он двигался с помощью женского сердца, потому что по мне быть женственным — это стать уязвимым, стать восприимчивым. Быть женственным — это стать пассивным, быть женственным — это позволить, быть женственным — это ждать. Быть женственным — это не напрягаться и не спешить, быть женственным — это быть в любви. Да, ашрам растет благодаря женщинам, потому что я хочу, чтобы это развивалось благодаря сердцу».
Журналисты с Запада часто пытались найти параллели между тем, что случилось в Джонстауне, и движением, растущим вокруг Бхагавана. «Может ли подобное случиться снова?» — спрашивали они.
Бхагаван рассматривает все ортодоксальные религии как антижизненные, как ориентированные к смерти. На его взгляд, ужас Джонстауна был выходом негативного отношения к жизни, увековеченного установленными религиями. Бхагаван следующим образом реагирует на Джонстаунский феномен:
«Это же я могу сказать и обо всем мире: вы не имеете права осуждать Джонса, потому что это то, чему все ваши церкви и храмы учили веками. Преподобный Джонс умер по-американски, скоро и быстро — и это все. Только я могу осуждать его…, потому что я учу жизни».
Бхагаван говорит, что он учит своих учеников тотально отличному виду смерти — смерти эго, как учили Будда Иисус и все другие просветленные существа Востока и Запада. «Я — для смерти ума, но не тела», — говорит он. — Я говорю:
«Умирайте каждое мгновенье умерщвляйте прошлое: поймите, что каждое мгновение есть новое рождение. В этой свежести вы будете связаны с Богом».
Последующие части представляют жизненную историю человека, который пережил смерть эго, преодоление ума и реализацию того, что является реальным. Его сострадание к окружающим его человеческим существам так же сильно и проникновенно, как и его страсть к истине. Он преодолевает сверхъестественное расстояние, чтобы разделить опыт и радость своего собственного пробуждения с любым, кто готов слушать, с любым, кто устал ото сна и разрушил иллюзии сновидений.
Рождение и семья
Отец Бхагавана — Бабулал, которого позднее назвали Дада, — родился в Тимарне в 1908 году в дигамбарской джайнской семье. Тимарне был и остается маленьким городком с шестью тысячами жителей в Мадхья Прадеш, штате, расположенном в центре Индии, в горной гряде Винджуил. Прекрасная река Нормада несет свои воды через весь штат.
Дедушка Бхагавана происходит из большой семьи, жившей первоначально в маленьком городке Басода. Басода был однажды поражен чумой, и все население подверглось эпидемии, во время которой умерли несколько членов семьи. Многие, включая отца Дада и дядю, уехали вместе со своими семьями. Они убежали в Тимарне, где жил дядя Дада. Тетя Дада также жила в Тимарне. Она помогла отцу Дада, заняв ему несколько рупий, на которые он смог закупить ткань. Благодаря этой помощи он начал свой маленький бизнес. Он грузил ткани на лошадь и продавал ее в деревнях. Позже эта тетя организовала женитьбу отца Дада и помогла ему найти и снять дом.
