Руди Бенциен - Джон Леннон навсегда
Это была очень прозаичная свадьба. Без фаты и торжественной процессии они идут 3 декабря 1938 года в бюро записи актов гражданского состояния Маунт Плезнта. После брачной церемонии молодые предприняли свадебное путешествие в кинотеатр «Трокадеро», где Джулия работала билетершей. Когда наступает ночь, они расстаются. Джулия возвращается в родительский дом, Фред — в свою меблированную комнату. На следующее утро его судно на три месяца отплывает в Вест-Индию.
После возвращения Фред некоторое время пожил у Стэнли не самым желанным гостем. Летом 1940 года он опять поднялся на борт судна. Беременная Джулия осталась в Ливерпуле.
Тетя Мэри
В свидетельстве о рождении записаны два имени: Джон — это имя нашла для него тетя Мэри, и Уинстон — таким по желанию матери стало имя второе. Это было своеобразным реверансом тогдашнему премьер-министру сэру Уинстону Черчиллю, который обещал британскому народу победу над немецкими фашистами в качестве расплаты за кровь и слезы. Где находился в это время Фред Леннон, не знал никто. Иногда он писал Джулии письма, в которых сообщал, что работает стюардом на пассажирском судне и поет на корабельных праздниках.
Раз в месяц Джулия Леннон ходила в контору пароходной линии, где служил ее муж, и получала его жалованье. Джону исполнилось как раз восемнадцать месяцев, когда пароходство прекратило выплаты, так как Леннон уволился.
В Нью-Йорке он должен был пересесть с пассажирского судна, на котором трудился обер-стюардом, на «Либэрти-шип» («Корабль Свободы» — прим. пер.) — тип судна, созданный специально для того, чтобы в сопровождении конвоя переправлять через Атлантику в Англию важные военные грузы.
Фред Леннон попытался освободиться от этой повинности. Свое решение не садиться на «Либэрти-шип» он обосновывал тем, что для него это означало бы насильственное понижение в классе, ведь из обер-стюардов на пассажирском судне он переходил во вторые стюарды на «Корабль Свободы». Но это было, конечно, лишь полуправдой. Следующие из Америки в Англию корабли, так называемые «команды путешествия на небо», пользовались дурной славой. Подводные лодки фашистского военного флота, как акулы, набрасывались на транспортные суда и конвой, и многие корабли заканчивали свой путь не в порту назначения, а торпедированные — на дне Атлантики.
Патриотизм, господствовавший в военное время среди большей части населения, готовность сделать все для победы Англии над гитлеровской Германией, не укладывались в жизненную концепцию Фреда Леннона. Незадолго до выхода в море он напился и умышленно опоздал к отплытию. Его интернировали и вскоре после этого водворили на другой «Корабль Свободы», который вышел в направлении Северной Африки. Сразу после высадки в одном из портов северо-африканского побережья он был арестован за воровство и на три месяца посажен в тюрьму. Денежной помощи для себя и маленького Джона Джулия отныне больше не получала. Иногда в Ливерпуль приходили письма от Леннона. Этим он считал свой долг по отношению к жене и ребенку выполненным. В одном из таких писем он посоветовал жене: «Это — война, дорогая, желаю тебе хорошо поразвлечься!»
Сей совет он мог бы приберечь для себя — Джулия Леннон добровольно шла навстречу своим удовольствиям. Она вела такой образ жизни, при котором маленький Джон мешал. Но был человек, который недреманным оком следил за всем, что позволяла себе Джулия, — ее сестра Мэри. Почти ежедневно она посещала Джулию, чтобы увидеть Джона и помочь всем, чем может. Она призывала Джулию к совести, требовала изменить образ жизни, заставляла заботиться о ребенке. Но все ее увещевания остались безрезультатными.
Мэри была замужем за владельцем молочной фермы и вела жизнь, полностью соответствующую нормам буржуазной морали. Супруги жили в двухквартирном доме на Менлав-авеню в ливерпульском городском районе Вултон — респектабельном местечке, в квартале «для лучших людей».
С того самого мгновения, когда Мэри, находясь в клинике, взяла Джона на руки, она влюбилась в него до безумия. Объясняется это тем, что ее детство и юность прошли в обществе четырех сестер. Молодая женщина, она ничего не желала так страстно, как родить сына. Но ее брак с Джорджем Смитом оказался бездетным. Она убедила Джулию в том, что если возьмет ребенка к себе на Менлав-авеню, будет лучше для всех. Джулия согласилась.
Мэри Смит рассказывает: «Я хотела, чтобы Джону было хорошо у нас с Джорджем, и он никогда не испытывал бы чувства, что стоит у кого-то поперек пути. Я решилась дать ему то, на что каждый ребенок имеет право, — гармоничную семейную жизнь».
Когда Джону «стукнуло» три с половиной года, он уже точно знал, что Мэри Смит, которую он называл Мими, — не его мать. «Мама» он говорил только Джулии. Если прежде Джулию Леннон лишь изредка можно было видеть на Менлав-авеню, то теперь она стала приходить почти ежедневно, — после обеда, на час или на два. В это время и сложились у Джона и его матери очень тесные отношения, что заметно повлияло на развитие ребенка. Джулия, конечно, вовсе не претендовала на воспитание Джона — она играла с ним, выполняла все его желания, занималась с ним тем, что доставляло ему удовольствие.
Тетя Мими, которая любила «своего» Джона и берегла его, как зеницу ока, проводила, тем не менее, свою воспитательную работу. Она выставляла требования, устанавливала нормы поведения и строго следила за их соблюдением. Неудивительно, что при таком стечении обстоятельств у ребенка возникло желание постоянно жить со своей матерью, чего, однако, не допускал образ жизни Джулии. О том, как ранний горький опыт душевно обременил Джона Леннона, можно узнать, прочтя строки песни «Мать», которую он написал, когда ему было почти тридцать лет:
«Мама, я был у тебя, но тебя у меня не было никогда,
Я искал тебя, но ты не искала меня…
Отец, ты покинул меня, но я никогда не покидал тебя.
Ты был мне нужен, но я не был нужен тебе…
Мама, не уходи.
Отец, вернись домой.»
Мэри и Джордж Смит были полны решимости усыновить племянника. Фред и Джулия Леннон были на это согласны. И только потому, что оба они почти никогда не доводили до конца необходимые формальности, усыновление не состоялось.
На улицах между Пенни Лэйн и «Земляничными полями»
Когда Джону исполнилось пять лет, тетя Мэри определила его в «Давдейл Праймери Скул» (государственная начальная школа для детей от 5 до 11 лет — прим. пер.).
Ученик «Давдейл Праймери Скул».
Все выглядело так, будто для Джона Уинстона началась карьера вундеркинда. Уже через пять месяцев он читал и писал. Директор школы аттестовал Джона как смышленого мальчика, который, по его мнению, будет делать все, что приносит радость, но ничего не станет совершать по предписанному образцу, предпочитая творчество.
