Александр Темной - Колесо судьбы
— Отключай, — ответил Петр.
— Вот и отключу! — «мама» застегнула на Петре курточку, натянула на его голову шапочку. — И отключу.
Они вышли из квартиры, в просторном, но загаженном лифте спустились на первый этаж и вышли из подъезда. И тут Петя очутился в мире великанов. Здесь всё было большим — деревья, мужчины, женщины, дети, проезжающие мимо машины. И даже воробьи казались ему больше обычного. Пока «мать» тащила его за руку в детский сад, Петр смотрел по сторонам и удивлялся. Он давно не был ребенком, а потому успел забыть, как окружающий мир выглядит глазами пятилетнего мальчугана. Это был большой мир, в котором Петр чувствовал себя слабым и беззащитным.
Мимо прошел мужчина с собакой породы «чау-чау». Лохматая китайская псина размерами не уступала льву, которого Петя не так давно видел в Екатеринбургском зоопарке, когда проездом был у тёти.
— Ух! — только и смог сказать Петя, когда собака проходила мимо него и потянулась к нему носом, шумно втягивая воздух.
— Грета, нельзя! — владелец собаки дернул за поводок, и они скрылись из вида.
А «мама» дернула Петю за руку, и они пошли дальше. Быть может, маме Матвея казалось, что она дернула сына за руку слегка, но Петру так не показалось. В тот момент он подумал, что ещё чуть-чуть, и «мать» оторвала бы ему руку. Но вслух он ничего не сказал, продолжая быстро переставлять ноги и глазеть по сторонам.
Петр узнал эту местность. Продуктовый магазин, мини-рынок… Всё это находилось минутах в пятнадцати ходьбы от дома, в котором он жил, когда ещё был взрослым. Это было только вчера. А сегодня он — маленький мальчик, за которого всё решает мама, у которого нет и не должно быть проблем. Вот оно ключевое слово — проблемы. Вот, почему он превратился в мальчика. Тебе не нужно напрягаться, всё за тебя решают родители. Не нужно работать, так как родители всё тебе дадут — и еду, и одежду, и крышу над головой. Казалось бы, нет ничего плохого в том, что он снова ребенок, но Петр вдруг вспомнил себя в подростковом возрасте. Тогда ему почему-то хотелось поскорее стать взрослым, съехать от родителей, избавиться от их власти над собой, от их постоянного контроля, который угнетал и портил жизнь. Но ведь быть мальчиком — гораздо лучше, чем служить в армии, и тем более лучше, чем работать подсобным рабочим на «Вкусе жизни». Разве не так? В тот момент Петра раздирали на части два голоса, спорящие внутри него. Один голос говорил: «Да брось ты, Петя! Расслабься, чувак! Тебе сам Бог велел отдохнуть. Считай, что ты оказался в санатории, где всё включено. Ведь эта женщина и накормит тебя, и напоит, и оденет, и задницу тебе подотрет. Она решит все твои проблемы. Тебе ничего и делать-то не надо. И всё — бесплатно». Второй голос внутри Петра твердил: «Здесь есть какой-то подвох. Не зря же ты хотел стать взрослым, да? Быть ребенком — отстойно! Ты в полной жопе, чувак!»
Прислушавшись к обоим голосам, Петр пришел к выводу, что пока деваться-то ему некуда. Да, он в теле мальчика. Да, он маленький и слабый, зависимый от этой великанши. Что это такое — кара Господня или подарок судьбы, неизвестно. Но, пока он не знает, как вернуться в прежнее свое состояние, а главное — не знает, долго ли ему предстоит жить в теле Матвея, он поживет. Он посмотрит, чем это закончится. А наказание ли это, ниспосланное ему Богом или благость — покажет время.
— Пусть будет так! — вслух сказал Петр, когда они с «мамой» подходили к детскому саду. Не так давно, ещё будучи самим собой, Петр часто проходил мимо этого детского сада. Тогда он и представить не мог, что когда-нибудь станет воспитанником этого детского дошкольного учреждения.
— Что ты сказал? — спросила «мама».
— Ничего, — ответил Петр, глядя на женщину-великаншу снизу вверх. Тогда он подумал, что лучше на все её вопросы отвечать короткими фразами. Желательно — глупыми. Пятилетние дети ведь по-умному отвечать не умеют.
— Ты сегодня не капризничал, пока я тебя в садик вела, — «мама» с нежностью похлопала Петра по руке. — Вечером куплю тебе чего-нибудь вкусненького.
Петр хотел ответить: «Заранее благодарен!», но просто улыбнулся и ответил:
— Это потому, что я люблю тебя, мамочка.
Конечно, он так не думал, но просто хотел сделать великанше приятно. У него это получилось. Лицо мамы Матвея расплылось в улыбке.
— Ты самый лучший, — она поцеловала Петра в щеку, отворила тяжелую металлическую дверь. Вместе они поднялись на второй этаж. — Ну, я пойду?
— Нет, — Петр вдруг подумал, что не знает, какой из множества шкафчиков, у которых переодевались дети, принадлежит ему.
— Опять будешь капризничать?
— Нет, — он изобразил улыбку на лице. — Доведи меня до моего шкафчика, а потом иди…
— Ну, хорошо, — она подвела его к шкафу для одежды, на дверце которого, вверху, был изображен плюшевый мишка. — Вот твой шкафчик. Я могу наконец-то идти на работу?
— Иди, — ответил Петя, разглядывая свой гардероб. — Иди…
— Так я пошла? — пятясь к выходу, словно не веря в то, что он сказал, спросила «мама».
— Да, — ответил Петр, снимая куртку и вешая её на крючок. — Иди.
«Маманя» словно ждала этого. Она послала сыну воздушный поцелуй и быстро ретировалась, стуча по лестнице каблуками.
Облегченно вздохнув, Петя достал из шкафчика красные шорты и цветастую рубашку. Глядя на всё это, он подумал, что никогда в жизни не одел бы это на себя. Но другого выбора у него не было, поэтому ему пришлось облачиться во всё это.
Переодеваясь, он смотрел на других детей. Причем, его не столько интересовали дети, сколько их родители. Родители были из разных слоев общества. Вот какой-то шоферюга привел своего сына, а в углу раздевалки сражалась с капризной дочерью, судя по внешнему виду, училка. Какой-то очкастый инженер в пальто притащил упирающегося сынулю. Оглашая детский сад пронзительными воплями, сын инженера кричал, что хочет домой. Были там и тихие дети, которых привели родители, социальный статус которых Петя определить не смог, так как они был одеты по-спортивному. Это могли быть и пролетарии, которые, затащив ребенка в садик, встанут у станка на каком-нибудь заводе. Также это могли быть состоятельные люди, которые, выйдя из детского сада, запрыгнут в свои внедорожники и поедут в какой-нибудь фитнес-клуб. И те, и другие выглядели стройными и подтянутыми, а потому понять, кто они, Петр не смог.
Когда Петя уже застегивал застежки сандалий, в раздевалку вошел солидный мужчина в кожаном плаще. Судя по упитанной физиономии и по властному взгляду, это был какой-то чиновник. Он тащил за собой толстячка, который был выше — Петра? Матвея? — на целую голову. Толстый мальчик сжимал в пухлых ручонках сотовый телефон. Он играл в какую-то игру на телефоне. Не обращая ни на кого внимания, пухлощекий мальчуган подошел к своему шкафчику, сел на скамейку. Его отец, кряхтя, присел на корточки и стал раздевать его.
