Денис Бутов - Спец нас
— Грамотно, — сказал командир, немного подумав. — Только эти блоки надо разобрать и оттащить в сторону, а там, где они стояли — мешками отгородить.
— Почему в сторону? — удивился Костя.
— Башкой подумай. Трасса свободна, так что ваш блокпост — одно название, будь он оборудован хоть как ставка верховного главнокомандования. Аллахакбаровцы, если надо, на скорости проскочат, вы и пукнуть не успеете. Блоками надо перегородить дорогу, грамотно перегородить, чтобы не сильно мешали, но на скорости не проехать. Понял?
Костя кивнул головой.
— А почему солярики не сделали, товарищ капитан?
— Мне вот тоже интересно. Сейчас сгоняю, спрошу у комбата, потом метнусь, тебе доложу, — едко произнес командир. — Короче. На ближайшие три дня работой вы обеспечены.
— И это радует, — вставил замполит на полном серьезе.
— А как блоки таскать, руками, что ли? — спросил Василевский.
— Костя, я думаю, ты у меня один из самых толковых сержантов. Не разочаровывай меня. Все, работайте, негры. Еще надо чего?
— Никак нет, — успел сказать Костя в спину садящемуся в машину командиру.
Следующие три дня были наполнены тяжкой физической работой. Капитан Валера, как оказалось, слов на ветер не бросал. Неизвестно, как и что он говорил директору МТС, но деревья, заслоняющие обзор, были спилены работягами на следующий же день. Еще капитан договорился с краном, так что к вечеру третьего дня блоки уже преграждали путь любому, вознамерившемуся проскочить блокпост на скорости.
Милиционеры всеми силами помогали спецназовцам обустраивать блокпост. Кто-то делал это с удовольствием, кто-то без. Один из ментов попытался было отказаться, заявив, что это, мол, не его дело. Тогда капитан Валера отвел его в сторонку и минут пять что-то тихо говорил. Лицо милиционера при этом с каждой минутой приобретало все более красный оттенок, превратившись, в конце концов, в ярко-малиновое. После этого разговора милиционер работал как все, не жалуясь.
Утром четвертого дня Василевский, выйдя из домика и умывшись, с удовольствием посмотрел на результат объединенный усилий. Блокпост стал действительно блокпостом, а не придорожной будкой сельских гаишников.
На крыше домика был оборудован пост, окруженный барьером из мешков с песком. Из таких же мешков были сложены и стены, ограждающие блокпост. Прямо от двери домика начиналась траншея, глубиной по пояс, с бруствером из все тех же мешков. Траншея вела в одиночные окопы, выкопанные слева и справа от домика, симметрично ему. Правый окоп был раньше ямой, левый же был выкопан "с нуля". Окопы были обложены мешками с песком и превращены в полноценные огневые точки. С фронта, правее центра, была откопана траншея в полный рост. В углу фронт-правая сторона располагалась пулеметная точка, правда, без пулемета. Впрочем, недолго она оставалась без пулемета.
Было около одиннадцати утра, когда на блок прикатил открытый УАЗик, из которого выпрыгнули старшина роты и пулеметчик Вова Сивцов по прозвищу Сивый. Сивый на правом плече держал свой ПКМС, а в левой руке — станок от него.
— Шимановский, — позвал старшина, утирая рукавом вспотевший лоб. — Але, Шимановский! Встань передо мной, как лист перед травой!
— Аспирин! Старшина зовет! — крикнул Тишков, стоящий на посту на крыше домика.
Из домика выглянул заспанный Шимановский.
— Что случилось, старшина? — спросил он.
— Давай собирайся, со мной поедешь, — ответил старшина.
— Зачем? — немного испуганно спросил Вася.
— Родители приехали. Вот, замену тебе привез, — кивнул старшина на Сивцова.
Шимановский распахнул глаза, потом что-то невнятно воскликнул и исчез в домике. Через пять минут он показался снаружи, одетый, с автоматом и вещмешком.
Старшина, закурив, сказал Василевскому:
— Грамотно сделали, грамотно. А командир не зря мне сказал Сивцова взять — пулемет есть куда поставить.
Костя кивнул головой, соглашаясь, и не без гордости подумал, что командир оборудовал бы пулеметное гнездо именно там, где оборудовал его сам Костя.
С появлением пулемета блокпост приобрел законченный вид. Посовещавшись с капитаном Володей, Василевский решил, что на полноценный караул с часовыми, бодрствующей и отдыхающей сменой бойцов все равно не хватит. Поэтому распределились так: смены по два часа. Один спецназовец постоянно на посту на крыше домика, сектор наблюдения — задняя полусфера, сектор обороны — тыл. Второй — снаружи блокпоста. Сектор наблюдения — передняя полусфера, сектор обороны — фронт, также в обязанности входит подстраховка сотрудников милиции, производящих досмотр и проверку документов. Остальные бойцы отдыхают. В случае необходимости — занимают правый и левый окопы, а также пулеметную точку. Служба пошла.
Вечером обнаружилось, что Вова Сивцов привез с собой немного денег и желание выпить. Какой солдат не хочет расслабиться и хоть на минуту забыть, что над тобой еще полгода-год армейской службы, пахнущей оружейной смазкой, портянками и солдатским гуталином?
Репа, уже обросший знакомствами на рынке, принес две бутылки водки. Закуска была по первому классу.
— Ментам наливать будем? — спросил Хохол, глядя на бутылки с жадным блеском в глазах.
— Если только Валере и Сане-младшему, — ответил Костя. Саней-младшим бойцы называли одного из милиционеров, Саню, младшего сержанта. — А они без остальных по любому не будут. Так что не зовем.
— Пра-а-а-ально, — протянул Хохол. — Они сменятся и дома заквасят. А мне вот еще полгода до дембеля.
В общем, решили ментов не звать. Косте сначала было слегка неудобно за это решение, но, поразмыслив, он решил, что Хохол в чем-то прав. И потом, если приглашать, так уж всех. А на всех две бутылки водки не хватит.
Калдырить решили по распорядку. Сначала — Малинин, Репа и Хохол пьют первую бутылку и выходят на свежий воздух. Костя, Тишок и Сивцов, ждущие их снаружи домика — заходят и пьют вторую.
Все было учтено. Никаких неприятных случайностей просто не должно было случиться. И, конечно, неприятность не замедлила себя ждать.
Во-первых, водка, пахнущая керосином, оказалась на вкус очень противной. И градусов в ней было явно не сорок, а все шестьдесят. Во-вторых, оказалось, что Порепин, и так слабый на спиртное, пропустил ужин. Приняв на богатырскую грудь 133 миллилитра термоядерной самопальной водки, Репа окосел. Леха Малинин и Хохол попытались уложить его спать, но Репа наотрез отказался. У него вдруг, как ему показалось, открылся неслабый даже по солдатским меркам дар красноречия, коим обстоятельством он и решил немедленно поделиться с курящими снаружи домика милиционерами.
