Степан Выскубов - В эфире Северок
- Спасибо вам большое. Вот не ждал!.. А как все-таки там мать? спросил я. - Больше двух лет не виделись! Насчет писем она напрасно обижается: я пишу. Последнее недели две назад послал.
- Значит, еще не получила. За мать не беспокойтесь, она здорова. Комбат встал, подошел к тумбочке, достал из нее тугой сверток, подал мне. Вот гостинец передала вам.
Я взял сверток, положил себе на колени и вскрыл. Теплые носки и варежки... Какая благодать!
Смотрел я на эти вещи и видел мать: как она при коптилке прядет кудель, потом спицами вяжет, вяжет... Горло перехватил спазм.
Майор видел, что я сидел задумавшись, поглощенный воспоминаниями, и молчал. Потом спохватился, выдвинул ящик письменного стола, достал конверт-треугольник.
- Чуть было не забыл!
- Спасибо. За все вам большое спасибо...
Руки мои дрожали от волнения и радости. Мне не терпелось скорее прочитать письмо. Майор положил свою тяжелую ладонь мне на плечо, сказал приглушенным голосом:
- Ну вот, а теперь идите, отдыхайте. И готовьтесь на задание.
- Есть!
Из штаба я не шел - летел, будто у меня выросли крылья. И все думал, думал о маме, о задании, которое должен не сегодня завтра получить...
Через несколько дней вернулся с операции наш любимец - лейтенант Чижов. На его новой гимнастерке красовался орден Красной Звезды. Встретили мы его словно родного. Затаив дыхание, слушали рассказ, как ему пришлось орудовать в глубоком тылу фашистов, как он брал "языка", а потом вызвал по рации самолет и доставил пленного разведотделу фронта.
В ту ночь спать легли поздно. Да и уснуть сразу не смогли. У меня тоже не выходило из головы: как все сложится там, в глубоком тылу врага?
А за окном хлестко бился снежинками ветер и низко ползли тучи.
3
Почти двое суток непрерывно шел обильный снег. Навалило его столько, что остановился городской транспорт. На очистку дорог, трамвайной линии вышло население и воинские подразделения Краснодарского гарнизона. Очищали также взлетную полосу и территорию аэродрома.
В батальоне стало суетно: десантники готовились к заданию - получали боевое оружие, боеприпасы, снаряжение, сухой паек. По всему было видно - не на день-два улетаем.
Разбили нас на девять групп. Я попал к командиру радиороты лейтенанту Чижову. Напарником моим назначили сибиряка Романа Квашнина. Ему, наверное, даже девятнадцати не было. И ростом он не вышел: "пуговкой" звали его в радиороте - едва доставал мне до плеча. Но зато говорун был неумолчный! Ну что трещотка...
- Ты и в тылу будешь так балаболить? - спросил я.
- Не бойся, не буду, - улыбнулся Квашнин. - Слово даю - не буду.
Мы получили рацию, питание к ней, документацию. Выдали нам автоматы, пистолеты ТТ, финки, патроны, по две гранаты. Патронов, правда, брали кто сколько мог. Помимо трех дисков, что дали, я насыпал в вещмешок более трехсот штук. А комсорг нашей роты Анатолий Шишкин посоветовал взять еще и две "лимонки".
- Ты бери, пригодятся, - сказал он многозначительно. - Я это знаю...
Он действительно знал: дважды уже участвовал в десантировании в тыл противника. Выбрасывался в районе Харькова. Участвовал в действиях на территории северного Ирана: операция проводилась, чтобы воспрепятствовать немецкой армии использовать иранскую территорию как плацдарм для вторжения врага в советское Закавказье с юга. За выполнение этих заданий Анатолий был награжден орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу".
Все-таки взял я еще две "лимонки", набив вещевой мешок под завязку. Попробовал поднять - ужаснулся. Казалось, Квашнин и то легче. Но решил не выбрасывать ничего: будь что будет...
Перед выездом на аэродром построили нас в полной боевой выкладке. Начальник парашютной службы начал осматривать всех. Подошел ко мне, покачал головой:
- Ты что, с умом? Сам весишь сто килограммов и набрал столько же! Чем сидор набил? А ну половину выбрасывай! Твое оружие - рация. Ясно?
- Ясно-то ясно, товарищ лейтенант, но только патроны не выброшу. Не к теще на блины еду, а в тыл к фашистам, - надулся я.
- Разговорчики! - прикрикнул начальник парашютной службы. - Выполняйте приказ!
Что делать? Не выполнить приказ я не имел права: за это могут отстранить от задания, наказать. А позор-то какой на весь батальон! Но все-таки... И я обратился к командиру радиороты.
Лейтенант Чижов попробовал поднять все мое снаряжение: вещевой мешок, автомат, диски с гранатами, рацию с радиобатареями. Гмыкнул:
- Да, тяжеловато. Перегрузил, конечно...
Я стоял на своем:
- Ничего же нет лишнего! Патроны нужны будут? Вот и вы киваете головой, значит - нужны. И гранаты тоже нужны. Что же выбросить? Консервы и сухари?
- Надо сбросить немного собственного веса, а так все в порядке, сказал Чижов.
Десантники, стоявшие рядом, рассмеялись.
Но начальник парашютной службы все-таки доложил командиру батальона, и меня вызвали в штаб в полной боевой выкладке. Ну, значит, чтобы на мне было все, с чем собрался лететь...
Пришел запыхавшись. Доложил как полагается. Стою, чуть согнувшись от тяжести. Ну, думаю, сейчас влетит мне по первое число за невыполнение приказа!
- Так, голубчик, - сказал командир батальона. Он обошел вокруг меня, ощупал вещевой мешок, заглянул в глаза, и на его губах появилась ухмылка. Значит, есть силенка таскать такой груз?
Я скромно улыбнулся. "Какая там силенка! Воевать собрался, а не в туристический поход", - хотел было сказать. Но промолчал.
Комбат повернул меня к себе, завел под вещмешок свои широкие ладони, как бы взвешивая:
- Ничего...
- У него больше тыщи патронов, - не скрывая возмущения, сказал начальник парашютной службы. Командир батальона обернулся к нему.
- Так это же хорошо! Человек воевать собрался! Потом перевел взгляд на меня:
- Скажите, а если вам придется бежать? С таким грузом ведь далеко не уйдешь...
- Товарищ майор, я не собираюсь бежать от фашистов. Пусть они от меня убегают, - парировал я.
- Вот это правильно. Настоящий десантник не должен бегать от врага. Молодец! - И Няшин пожал мне руку.
- Товарищ майор, он ведь радист! Его оружие - рация, - вновь не сдержался начальник парашютной службы.
- Ничего, парашют выдержит, - задумчиво сказал майор.
У меня отлегло от сердца.
* * *
Вечером приехали на аэродром. Там мы узнали, что летим в Крым, что в эту же ночь должен высадиться морской десант и захватить Керчь.
Нам ставилась задача десантироваться в тыл 46-й немецкой пехотной дивизии в районе Владиславовки, а также Арабатской стрелки и отрезать пути отхода немцев от Керчи и Феодосии, создав панику в тылу противника.
И вот мы погрузились в самолеты ТБ-3. Отправкой руководили командующий военно-воздушными силами фронта генерал Глушенков и начальник разведотдела фронта батальонный комиссар Капалкин. Взревели моторы небесных тихоходов. Поднялся в воздух один, другой, третий...
