Игорь Можейко - Аун Сан
Ma Тин Шве не успела вернуться в Люлин, когда в город вошел английский отряд. Двадцать солдат и офицер. Солдаты окружили дом мьотуджи, и офицер вошел внутрь, вынул револьвер и потребовал, чтобы мьотуджи немедленно сдал оружие. До англичан уже дошли слухи, что мьотуджи Люлина не желает с ними сотрудничать.
— Садитесь, — сказал У Мин Яун. — Своего оружия у меня одна сабля. А если у кого в городе и есть старое ружье, то я сейчас же распоряжусь, чтобы оружие было сдано.
У Мин Яун протянул руку к гонгу.
— Не звони, — поднял револьвер офицер, — здесь должен быть список всех тех, у кого есть оружие. Дай список, а оружие мы соберем сами.
— Хорошо, — ответил У Мин Яун. Он прислушивался. Звуки бирманского городка, ничего не говорившие английскому офицеру, звуки, далеко несущиеся в застоявшемся, жарком вечернем воздухе, успокоили мьотуджи. — Хорошо, — повторил он. — Не хотите ли пройти в канцелярию?
— Сначала отдайте саблю.
У Мин Яун покосился на английского солдата, который заинтересовался серебряным кубком, стоявшим в углу под статуей Будды, медленно протянул руку к стене, к висящей сабле, так же медленно снял ее, обхватил левой рукой серебряные массивные ножны, рванул правой саблю из ножен — офицер тяжело упал на пол. Обернувшийся на свист клинка солдат замешкался на секунду, и тело его коснулось пола почти одновременно с телом офицера.
В проем окна заглянул другой английский солдат. У Мин Яун бросился к задней двери. Пуля ударила в косяк рядом с его головой.
Еще одного солдата У Мин Яун встретил в библиотеке. Тот забрался в дом, желая поживиться чем-нибудь, но забрел в библиотеку и наткнулся здесь на двух поунджи, буддийских монахов, которые переписывали ветхие рукописи на пальмовых листах. Тут солдат услышал выстрел. Он повернулся к двери и увидел невысокого смуглого бирманца с саблей в руках. Солдат вскинул ружье, но один из поунджи бросился ему в ноги и повалил на циновку. Солдат успел выстрелить, и пуля пробила тростниковую крышу.
— Смотри, У Мин Яун, — сказал второй поунджи, подзывая мьотуджи к окну.
На улице шел бой. С ружьями, саблями, мушкетами, бамбуковыми кольями горожане и солдаты У Мин Яуна обрушились со всех сторон на растерявшихся англичан. Сверху, по главной улице трусили к месту боя оба боевых слона мьотуджи.
У Мин Яун перешагнул через труп англичанина и выбежал на крыльцо.
— Мьотуджи Мин Яун жив! — крикнул кто-то в толпе.
— Слава Будде! Разве меня могут убить англичане?
У Мин Яун врезался в самую гущу схватки.
Последнего англичанина убили на самом краю городка, где тот прятался в бамбуковой роще. Потом горожане собрались на совет. Отступать было некуда. Англичане не простят истребления целого отряда. Единственного оставшегося в живых из всего отряда индуса-переводчика отправили назад в Таунгу с письмом, в котором У Мин Яун объявлял войну Англии. Война, говорилось в письме, будет продолжаться до того дня, пока на бирманской земле не останется ни единого захватчика.
У Мин Яун не мог предположить, на сколько лет затянется эта борьба.
Все казалось просто. В ту же ночь к тридцати солдатам мьотуджи прибавилось больше сотни жителей Люлина. И чтобы не дать англичанам опомниться, на следующее утро, разделившись на два отряда, один из которых возглавила вернувшаяся Ma Тин Шве, люди У Мин Дуна напали на гарнизоны англичан в соседних городках Мьинмейне и Кодуто. К вечеру второго дня освобожденный район охзатывал три волости, и армия У Мин Яуна насчитывала более трехсот человек. Еще пятьдесят англичан разделили печальную судьбу отряда в Люлине.
Новости в Бирме путешествуют быстро. И не успели вести о тройном поражении англичан достигнуть Таунгу, как в деревнях и городах средней Бирмы родилась легенда о Шве Ла Яуне — Золотом Яуне, который ведет свою армию, чтобы освободить Бирму, верхом на белом коне, а за ним скачут тысячи всадников, каждый, как и он, недоступный английским пулям. А рядом с ним его смелая жена Ma Тин Шве. Современники уверяют, что еще через месяц армия Золотого Яуна (под этим именем У Мин Яун вошел в историю) достигла десяти тысяч человек. Возможно, они и преувеличивают, но в любом случае тысячи приверженцев мятежного мьотуджи были настолько реальной силой, что все попытки англичан проникнуть в его районы кончались неудачей.
В течение первого года английским войскам два раза удавалось захватить Люлин, но каждый раз Золотой Яун возвращался в свой город. Штаб его армии помещался в горах недалеко от Люлина. Там был построен укрепленный городок, подходы к которому перекрыли засеки и баррикады из камней. И не нашлось ни одного предателя, который бы провел англичан к столице У Мин Яуна. Нa горе Мьинмани, которая стерегла подступы к штабу, солдаты устроили желоба, по которым на головы врагов можно было спускать обломки скал.
Но Золотой Яун, хоть и чувствовал себя в сравнительной безопасности, так и не смог перейти в большое наступление против англичан. Вылазки были — и часто успешные вылазки. То его всадники сожгут полицейский участок, то устроят засаду, на несколько дней захватят власть в одном из соседних городов, но приходили подкрепления, и англичане возвращались туда. А с каждым месяцем, по мере того как подавлялись другие очаги сопротивления в Бирме, англичане подтягивали все новые батальоны к Люлину и все надежнее стягивали кольцо вокруг У Мин Яуна.
Уже через год стал сказываться голод. Несколько тысяч человек съели все что можно было в городе и его окрестностях, а набегами на соседние города целую армию не накормишь. Шве Ла Яун ввел закон, по которому каждая бирманская семья должна была отдать армии четверть того, что имела. Не больше. Он не хотел восстанавливать против себя тех бирманцев, которых защищал от англичан.
Но и эта мера мало помогла. В районах, где Золотой Яун был хозяином положения, почти вся молодежь служила у него в армии, и жители Люлина отдавали все своему мьотуджи. А дальше, там, где стояли английские гарнизоны, люди часто просто не могли платить двойные налоги — английский налоговый пресс уже работал в полную силу.
Трудно было и с боеприпасами. Оружия хватало. За год много его захватили у англичан, добыли в набегах на арсеналы, собрали по деревням. Но оружие было разномастным, и пули лили тут же, в лагере. И пороха было мало. Так мало, что он выдавался только тем, кто уходил в дальние рейды. Даже охрана лагеря была вооружена бамбуковыми пиками.
Несколько раз англичане пытались связаться с мьотуджи. В 1886 году Золотой Яун получил даже письмо от самого полковника Слейдена, который захватил Мандалай и взял в плен короля Тибо. Полковник обешал от имени английского правительства полное прощение мьотуджи и его солдатам и даже сулил пост районного комиссара. У Мин Яун ни на одно письмо не ответил.
