Ольга Трубецкая - Князь С. Н. Трубецкой (Воспоминания сестры)
В первую голову он принялся за Отцов Церкви и Патриотическую литературу.
«Меня интересует, — писал он брату Евгению, — выяснить себе самому генезис церковного учения, — общий религиозный вопрос о его значении и происхождении… Результаты добываются медленно. Очень хотел бы видеть тебя. Надеюсь, этот год изгнания даром не пропадет. Чувствую, что зрею».
Но и, казалось, всецело погруженный в научные занятия, С. Н. не переставал живо интересоваться политическими вопросами, что видно из его писем к брату Евгению Николаевичу. (См. прилож. 2)
Вернувшись в Москву в 1894 г., Сергей Николаевич читал в университете курс философии Отцов Церкви, собственно les origines du christianisme (происхождение христианства), кроме того он вел семинарий по Аристотелю и основал исторический студенческий кружок под своим председательством, из коего впоследствии выросло историческое студенческое общество (В конце девяностых годов при Историко-филологическом факультете под эгидой практических занятий по философии истории существовал одно время кружок, состоявший из самого незначительного числа студентов и лиц оставленных при университете. В нем читались и обсуждались рефераты на темы не укладывавшиеся в узкие рамки специальных факультетских требований, и, таким образом, им преследовались скорее цели самообразования молодежи и свободного общения студенчества с профессорами, чем задачи подготовки ученых специалистов. Председательствовали в кружке П. Г. Виноградов и кн. С. Н. Трубецкой (А. Анисимов: «Кн. С. Н. Трубецкой и московское студенчество». Вопросы философии и психологии, кн. 1, 1906 г.).).
Кружок этот очень увлекал С. Н., и он рекомендовал брату Евгению завести в Киеве нечто подобное. (См. прилож. 3). Но мирным академическим занятиям недолго суждено было продолжаться. В декабре Москва была взволнована студенческими беспорядками, которые в первый раз задели политические вопросы. (Поводом к беспорядкам послужила демонстрация против Проф. В. О. Ключевского, на которой студенты желали выразить протест против его публичной лекции, посвященной памяти императора Александра III. Демонстрация произошла 30 ноября, 1-го декабря правление у-та судило 10 чел., выбранных по указаниям педелей. Собравшимся перед дверьми правления был прочтен приговор: 3 чел. были исключены из y-тa, 3 посажены в карцер на 3 дня и четверо получили выговор.
Студенты были недовольны подобным приговором. Движение против приговора приняло мирные петиционные формы. Собравшиеся в химической лаборатории студенты избрали депутацию к ректору с петицией об отмене приговора. Ректор отказался удовлетворить просьбу студентов, и сходка студентов была разогнана полицией; после чего 59 студентов были уволены и высланы из Москвы.
После этого часть профессоров стали собираться, чтобы обсудить некоторые вопросы. В первый раз собрались 10 декабря у Остроумова под председательством В. И. Герье, принесшего уже готовые положения, которые должны были послужить основанием петиции в защиту студентов московскому генерал-губернатору, Великому князю Сергею Александровичу. Составлял петицию П. Н. Милюков, а редактировали с ним В. И. Герье и В. Д. Ширвинский. Петиция не достигла своей цели. Из министерства пришло решение: всем петиционерам выразить порицание, а четырем вожакам Герье, Эрнсману, Остроумову и Чупрову сделать выговор с предупреждением, что в случае беспорядков они будут считаться виновниками их. Более решительные меры обрушились на приват-доцентов В. В. Безобразова и П. Н. Милюкова. (Гр. Орлов. Студенческое движение в Московском У-те в XIX ст.).)
20 октября 1894 г. скончался государь Александр III. Последние годы его царствования отмечены были особым административным гнетом, который всемерно старался придушать пробуждавшееся общественное сознание среди земских кругов и особенно болезненно давал себя чувствовать в стенах университета, где господствовал полицейский режим, совершенно обезличивавший профессорскую корпорацию и лишавший ее всякого авторитета.
В общественных кругах росло глухое недовольство, но оно не носило боевого характера. Мощная фигура Александра III импонировала своей прямотой и честностью: люди либерального склада все таки уважали и почитали государя. В мыслящей части общества ощущалась удрученность от сознания собственного бессилия. Царила какая-то апатия, переходившая у многих в неврастению. Лучшие люди отходили от общественной деятельности, не находя в ней удовлетворения для томившей их жажды применять свои силы и способности на пользу общую, а революционные организации вели свою подпольную работу в университетах и в высших учебных заведениях, пользуясь репрессиями и организуя из запрещенных земляческих кружков нелегальные студенческие организации.
Вступление на престол государя Николая II, облик которого был еще совершенно неясен, оживило во многих надежду на перемену курса. Из земских собраний посыпались адреса с заявлением чаяний и надежд, что голос народа получит возможность свободно восходить до царя, что исчезнут средостения между царем и народом, и что общественные силы будут призваны к совместной работе с правительством и т. п. Москва оживилась, в обществе стали циркулировать земские адреса, из коих Тверской пользовался особым вниманием и успехом.
Но этому оживлению и надеждам скоро пришел конец: речь государя земским представителям, собравшимся в Петербурге 17-го января 1895 г., облетела всю страну и произвела на всех самое тягостное впечатление: при том конец речи, сказанный в повышенном тоне, прямо оскорбил многих из присутствовавших. Негодование нашло себе яркое выражение в «открытом письме» к государю Николаю II, написанное под непосредственным впечатлением момента. Оно стало ходить по рукам и отражало настроение либеральных земских кругов, принявших речь государя как вызов.
Вот что говорилось в адресе Тверского губернского земского собрания, направленном царю:
«В знаменательные дни служения Вашего русскому народу Земство Тверской губернии приветствует вас приветом верноподданных. Разделяя Вашу скорбь, Государь, мы надеемся, что в народной любви, в силе надежд и веры народа, обращенных к Вам, Вы почерпнете успокоение в горе, столь неожиданно постигшем Вас и страну Вашу, и в них найдете твердую опору в том трудном подвиге, который возложен на Вас Провидением. С благодарностью выслушал народ русский те знаменательные слова, которыми Ваше Величество возвестили о вступлении своем на всероссийский Престол. Мы вместе со всем народом русским проникаемся благодарностью и уповаем на успех трудов Ваших в достижении великой цели Вами поставленной, — устроить счастье Ваших верноподданных. Мы питаем надежду, что с высоты Престола всегда будет услышан голос нужды народной. Мы уповаем, что счастье народа будет расти и крепнуть при неуклонном исполнении закона как со стороны народа, так и представителей власти, ибо закон, представляющий в России выражение Монаршей воли, должен стать выше случайных видов отдельных представителей этой власти.
