Станислав Гагарин - Эта древняя болезнь
- Они молодцы, наши предки,- задумчиво проговорил Муратов.- "Нужда... делает людей изобрегательными..." О нас пока этого не скажешь. Ничего мы изобрести не сумели, это при такой-то крайней нужде.
Он замолчал. Андрей выждал немного и продолжал читать:
- "25 декабря. Праздник Рождества Христова встретили мы усердными молитвами о сохранении нашего здоровья и благодарением Богу, что он по ею пору так милостиво хранил нас. Последующие дни святок провели в обыкновенных деревенских увеселениях, сколько средства нам позволяли..."
"Непостижимо,- подумал Ярослав.- Жалкое зимовье, кругом ледяная пустыня, первобытная пища, никаких средств связи, а командир их заботится о высоте духа своих людей..."
- "В вечеру 26 декабря подходили к избе три белых медведя,-читал Гуков.-До исхода декабря мы провели скучное время нашего зимовья в занятиях, не чувствуя почти никакой болезни, только отставной матрос Федотов был несколько слабее других и не мог участвовать в трудных работах. У Рудакова обнаружились на теле красные пятна и небольшие раны на ногах. Хотя он несколько жаловался на эту болезнь, ,но, будучи веселого нрава и зная худые последствия уныния и лени, не хотел уклоняться от работ..."
- Правильно поступил этот Рудаков,-перебил врач чтеца.-А мы раскисли, половина экспедиции уже в лазарете.
- Но ведь у них все было по-другому,- неуверенно принялся .возражать Андрей.
- По-другому, говоришь? Так, та.к... Погоди... Что-то у меня кружится на уме, ускользает мысль... Знаешь что, Андрей, читай мне все, что говорится у Пахтусова про их болезнь. Читай!
- "5 января, четверток. Один из рабочих, Н. Подгорский, перемогаясь три дня, наконец сказал мне, что страдает опухолью колена правой ноги... 21 февраля, вторник. Сего числа один из экипажа нашего, Н. Рудаков, заболел опухолью левой ноги в следу... 26 марта, воскресенье. В. Федогов стал чувствовать припадки слабости и не мог участвовать в работах, у него приметно начали пухнуть ноги, и опухоль постепенно поднималась вверх. В это же время Н. Подгорский заболел опять правою ногою; она сделалась от следа до колена твердою и багровою..." Дальше читать?
- Конечно!
- "...Изба стала лазаретом: к прежним бывшим двум труднобольным присоединились и мы, вселять человек, ходившие к описи; из оставшихся же дома четверых человек рабочих только двое могли справлять все нужные работы... Отставной матрос Василий Федотов 3-го числа нвечеру умер... В семь часов вечера Н. Подгорский стал просить товарищей поводить его под руки на открытом воздухе. Исполняя желание больного, двое рабочих одели его потеплее и стали водить подле избы. Прошед несколько сажен, он сказал, что ему стало гораздо легче... Товарищи привели его в сени, где он сел отдохнуть. Не прошло после того пяти минут, как Подгорский упал на землю. В ту же минуту мы выскочили из избы и нашли его уже мертвым.
Покойный Н. Подгорский за час перед смертью шутил с товарищами и жаловался только на боль в ноге, не чувствуя цинготной болезни, которая и на поверхности не была приметна, но темное лицо его, желтоватого цвета, доказывало присутствие болезни..."
Андрей вдруг перестал читать и растерянно глянул на осклабившегося в мучительной гримасе Ярослава.
- Что с тобой?-спросил Механик товарища.
- А ты все еще не понял, полярный исследователь? - усмехнулся Муратов.
Он хотел крикнуть, чтоб вызвать Яшара Алиева в салон, но голос у него пресекся и, проглотив комок, врач сипло прошептал:
- Зови командира...
Консилиум они провели в лазарете, в нем приняли участие все, даже впавший в безучастное состояние Крис Брайен несколько оживился, когда узнал, что поразила их древняя-древняя болезнь, о которой давно позабыли люди.
- Да,- подвел итог Яшар,- у всех у нас обыкновенная цинга, или, как называли в тогдашнем ученом мире, скорбут. Мы провели с Ярославом анализы. Концентрация аскорбиновой кислоты в наших организмах сведена почти к нулю. В тех продуктах, которые мы привезли с собой, витамин С по неизвестным причинам полностью разложился, исчез... Кто раньше, кто позднее, но вcе мы погибнем, если не получим необходимое количество аскорбиновой кислоты. Мы неправильно составляли программу для Большой Вычислялки, требуя от нее сведений о неизвестном возбудителе болезни. Мы спрашивали о том, что есть, а не о там, чего нет.... Выяснилось, что сведения о цинге-скорбуте имеются в памяти Вычислительной Машины. Она дала нам примеры опустошительного действия этой болезни в далеком земном прошлом. От цинги погибали мореплаватели, полярные исследователи, словом, люди, лишенные витамина С. В наших продуктах его нет вовсе, друзья...
- Может быть, поискать здесь, на Вере? - сказал Вадим Корнилов.
- Это я и хочу вам предложить. Нужны образцы растительных организмов планеты. Ярослав и я сделаем анализы, поищем аскорбиновую кисло ту и пути передачи ее в наши организмы. Остальные пусть собирают cерианские растения...
- Растения и животные одновременно...-заметил Свенсон.
- Неважно,-отмахнулся командир.-Главное, найти в них искомую кислоту. Боюсь, что это будет нелегко. Если витамин разложился в наших продуктах, то кислоты может не быть и в местных организмах...
К вечеру стало понятно, что командир был прав. Аскорбиновая кислота в обитателях Веры не содержалась...
- Может быть, посмотреть у "леших",-неуверенно предложил Андрей Гуков.
- Где ты был раньше со своим предложением?-сердито спросил Ярослав.-Действительно, одних "леших" мы и не проверили. Кстати, почему это никому не пришло в голову? Вы как думаете, Яшар?
- Я тоже обратил на это внимание, доктор. И, честно признаться, меня сдерживает нечто, когда думаю об анализе тканей "леших".
- Вас удерживает предположение об их разумности, командир. Но ведь это не доказано. Андрей! Иди и нарви листьев с какого-нибудь "лешего"... Посмотрим, содержится ли в этих оранжевых космах витамин.
- Что-то не хочется мне связываться с ними,проговорил, переминаясь с ноги на ногу, механик.-Может быть, пошлем Пашу?
- Пашу, Пашу,-проворчал Ярослав.-Твои товарищи умирают, а ты напугался этих дурацких прыгунцов. Ладно, посылай робота.
- Могу и сам,-вспыхнул Гуков.-Зря ты так, Ярослав..
Он выбежал из лаборатории, приблизился к ближайшему "лешему" и, сделав над собой усилие, сорвал несколько прядей нитевидных листьев. Ему показалось, что "леший" вздрогнул, и механик пробормотал: "Прости, брат..."
Он отдал оранжевые листья Ярославу, заглянул к себе в каюту, выбрал наугад книгу, ею оказалась "Античная философия", вышел в низкорослый лес, который образовали тут и там разбросанные "лешие", нашел среди них того, чьи листья сейчас изучали, и уселся на мягиий ковер из лишайников и мхов.
