К. Осипов - Богдан Хмельницкий
В социально-общественном строе Галичины происходят большие изменения. Дотоле этот строй не был полностью феодальным: свободные сельские группы не потеряли еще экономической и правовой самостоятельности, имелось большое количество свободного городского населения и т. п. Но установление польского владычества ознаменовалось образованием новых привилегированных сословий: шляхты (военно-служилого землевладельческого класса), католического духовенства и других. К середине XV века шляхетское законодательство приобрело господство во всех областях государственной жизни галицко-волынских земель. Литовские и русские вельможи, которым в первой половине XV века были предоставлены все привилегии польской шляхты при условии принятия ими католичества, в большинстве своем ополячились. Широкие же массы населения, остававшиеся верными русской народности, с ее обычаями и порядками, были поставлены в бесправное, бедственное положение.
Эксплоатация крестьян особенно усилилась с конца XV столетия. В Галичине и Волыни стала интенсивно развиваться система фольварков, то есть помещичьих хуторов с собственным хозяйством. Для обработки помещичьих земель требовались рабочие руки; поэтому паны стремились лишить крестьян их участков и превратить в своих крепостных.
Происходит процесс личного закрепощения крестьян, превращения их в простую собственность всевластного дворянства. Крестьянам было воспрещено покидать поместья, в которых они жили; они не могли, владеть землями, не могли вести судебных дел; право суда над ними было передано из рук великокняжеских чиновников в руки помещиков. За убийство шляхтича (или попытку убийства) крестьянин подлежал мучительной казни, причем для признания его виновным было достаточно свидетельских показаний двух шляхтичей. Польская конституция 1557 года предоставляла помещику и его управляющему право самим казнить своих крестьян смертью. В 1573 году была обнародована новая конституция, согласно которой «духовные и светские владельцы имеют право на полное послушание и повиновение своих подданных, которые если бы осмеливались, под предлогом религии, им сопротивляться, то такие владельцы могут своих крестьян как в духовном, так и в гражданском отношении подвергать наказанию по своему усмотрению».
Свободные прежде земледельцы оказались на положении рабов, сделались «хлопами», «быдлом»; всякий шляхтич волен был издеваться над ними, как ему вздумается. К экономическому гнету примешивалось желание панов унизить национальное чувство закрепощенных, вытравить воспоминание о прежней вольной жизни. Поэтому польский гнет был особенно тяжел. За малейшую провинность крестьян немилосердно истязали. А чем более угнетены и терроризированы были крестьяне, тем больше росла и экономическая эксплоатация их.
Панщина (бесплатная работа на пана) увеличивается до трех, иногда и до пяти дней в неделю. Помимо панщины, крестьянин принужден был отдавать своих детей в дворовую службу, трижды в год доставлять пану зерно натурой и разную живность, со всего имущества (скот, ульи, плоды) давать десятую часть. Кроме того, существовали многочисленные пошлины: «рогатое» взималось с каждого вола, «очковое» — с каждого улья, «ставщина» — за право ловить рыбу, «спасное» — за право пасти скот, «жолудное» — за право собирать жолуди, «сухомельщина» — за помол муки, при рождении ребенка платился «дудок», при женитьбе сына — «поемщизна» и т. п.
Такой сделалась жизнь крестьянского населения в галицко-волынских землях. Значительно изменилась к худшему и участь городского населения русской народности. Членами привилегированной мещанской общины могли быть только католики. Некатолики были лишены права занимать городские должности, их не принимали в цехи, запрещали приобретать дома вне определенного района, запрещали заниматься наиболее доходными промыслами и т. д.
Разумеется, подобная эксплоатация сельского и городского населения доставляла польской шляхте крупные выгоды, и она все настойчивее стремилась поставить в подобное же положение восточные области Южной Руси. В конце концов эта давняя цель польских политиков была достигнута: Польша и Литва слились в единое государство, получившее название Речи Посполитой[4].
Три обстоятельства способствовали полякам преодолеть оппозицию внутри литовско-русского государства и добиться этого объединения.
Первые два вытекали из международного положения Литвы. С конца XV века Литве пришлось вести тяжелую борьбу с быстро усиливавшимся Московским государством. Особенно больших жертв потребовала от нее Ливонская война. Войска Ивана Грозного нанесли литовцам ряд тяжелых ударов, мелкое дворянство Литвы было совершенно обессилено огромными военными налогами и все чаще подумывало о том, как бы спрятаться под крылышко Польши. А тут еще один внешний враг постучался в ворота Литвы: хлынувшие с юга крымские татары.
В то время степь принадлежала крымским татарам, отделившимся от Золотой Орды[5]. В правление Витовта они не представляли серьезной опасности. Больше того, Витовт неоднократно вмешивался в дела Крыма и содействовал утверждению там династии Гиреев. Но в 1453 году произошло событие огромной важности — Константинополь был завоеван турками. Одним из следствий этого явилось усиление Крымского ханства: со стороны могущественной Оттоманской империи оно нашло активную поддержку. С этой поры набеги крымцев делаются все более дерзкими, все более частыми и превращаются для литовско-русских земель в подлинное бедствие. Это опять-таки побуждало мелкое дворянство обращать взоры к Польше в надежде на ее вооруженную помощь.
Третье обстоятельство, способствовавшее слиянию Литвы с Польшей, лежало совсем в иной плоскости и на первый взгляд не имело ничего общего с этим фактом.
В XVI веке в Польшу через молодых шляхтичей, обучавшихся в немецких университетах, стал проникать протестантизм. Проник протестантизм и в Литву; часть магнатов (во главе с князем Радзивиллом) восприняла эту религию. В результате религиозная рознь между поляками и частью литовско-русского населения смягчилась. Это также было наруку сторонникам слияния обоих государств.
Слияние стало совершившимся фактом в 1569 году, после решения объединенного сейма, собравшегося в городе Люблине (почему и самый акт о слиянии носит название Люблинской унии). Уния эта имела федералистский характер: Литва сохраняла свое внутреннее устройство. Но удельный вес великого княжества Литовского в новом образовании — Речи Посполитой — был невелик как в экономическом, так и в политическом смысле. Поэтому не приходится удивляться тому, что спустя очень немного времени определились громадные перемены, которые несла с собой Люблинская уния для всего общественного строя южнорусских земель, превращенных теперь в провинцию Речи Посполитой. Люблинская уния была воспринята населением восточных областей Южной Руси как смертельная опасность.
