Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов
В работе над книгой неоценимую помощь нам оказали К. М. Азадовский, Н. А. Богомолов, Стефано Гардзонио (Garzonio), А. А. Генис, Т. Л. Гладкова, Г. Б. Глушанок, Чезаре Дж. Де Микелис (De Michelis), Рита Джиулиани (Giuliani), А. А. Долинин, Ричард Дэвис (Davies), Татьяна Зен (Senn), Алессандро Каталано (Catalano), Е. П. Кушкин, А. В. Лавров, Даниэла Рицци (Rizzi), Омри Ронен, Наталья Скиарини (Sciarini), С. Г. Стратановский, Г. Г. Суперфин, Р. Д. Тименчик, И. Н. Толстой.
Всем им большое спасибо.
Андрей Арьев, Симоне Гуаньелли
1953
1. Георгий Иванов - Роману Гулю. <Около 10 мая 1953>. Монмонранси.
<Около 10 мая 1953>
5, aw Charles de Gaulle
Montmorency (S et O)[1].
Дорогой Роман (Николаевич?)
Простите, если я ошибаюсь в Вашем отчестве. Ведь мы, в сущности, почти не были знакомы.
Во-первых, очень, очень благодарю Вас за отзыв о «Петерб<ургских> Зимах». Особенно меня обрадовало, что Вам понравились позднейшие мои статьи о Блоке—Гумилеве и Есенине[2]. И, поверьте, то, что это написали Вы, мне очень дорого: от «Генерала БО» — до «Коня Рыжего»[3], я очень люблю и «уважаю» Вас, как блестяще одаренного писателя. Кстати, еще до получения «Н<ового> Ж<урнала>» я сговорился с Мельгуновым[4] — о ряде отзывов о книгах Чеховского Издательства[5]. Так что, когда Вы мою рецензию о «Коне Рыжем» прочтете[6] — не подумайте, что я Вам плачу комплиментами за Ваши комплименты — все, что там сказано, сказано «от души»…
Хорошо. Теперь вот что. Одновременно с этим письмом я посылаю на Ваше имя единственный экземпляр повести И. Одоевцевой[7] и свои стихи для «Нового Журнала»[8]. Думаю, так правильней, ибо возможно M. М. Карпович[9] — уехал опять в Европу, и до осени рукописи будут валяться в Кембридже[10], ожидая его.
Прошу Вас как члена редакции о следующем: мои стихи напечатать не вместе с прочей поэтической публикой, а отдельно[11]. (В хвосте — это не имеет значения.) Прошу это и потому, что приятнее не мешаться с Пиотровско-Маковскими и ко[12], и потому еще, что эти стихи «Дневника» нечто вроде поэмы (для меня).
2). Если М. М. Карпович сидит у себя — будьте любезны, передайте ему, что мы просим прислать нам под эти рукописи, не дожидаясь печатания, общий аванс. Суммы не называю, но само собою, каждые лишние 10 долларов очень существенны. Если его нет, и Вы можете «своей властью» исполнить эту просьбу, сделайте это, пожалуйста, по возможности быстро.
3).Во всяком случае будьте милым, черкните мне обратной почтой — как и что. И европейский адрес М. М.[13] — если он в Европе.
И. В. Одоевцева шлет Вам сердечный привет и просит сказать, что она всегда помнит Вашу дружескую услугу с кинематографистом Зильберштейном[14], в свое время чрезвычайно выручившую нас. Прибавлю от себя — мало кто из литературной братии поступил бы так, как Вы — особенно с незнакомыми людьми из «чуждого лагеря». Как правило — даже «друзья» поступают наоборот.
Так ответьте, пожалуйста, насчет аванса и Карповича. И еще раз очень благодарю за рецензию в НЖ [15].
Вам преданный Георгий (Владимирович) Иванов.
2. Роман Гуль - Георгию Иванову. 17 мая 1953. <Нью-Йорк>.
17 мая 1953
Дорогой Георгий Владимирович, получил ваше письмо, большое спасибо. Отчество мое — Борисович вместо Николаевича, но сие не важно. Николаевич тоже есть — Р. Н. Гринберг[16] («Опыты»[17]), с которым мы дружим (с ним).
Пойду по пунктам Вашего письма.
Отзыв о «Петербургских зимах» — писал очень искренно. И рад, что Вам он был приятен. В частности, я не отмечал некоторых досадных неверностей. Почему Вы называете Клюева — Николаем Васильевичем (вместо Алексеевичем)?[18] Потом, у Вас на стр. 171 — получается так, что в 1913 г. Рейснер говорит о красной армии и чека?[19] В стихах Есенина вместо «дождь» — «день»; вместо «пронеслась» — «замерла»[20]. Вы не держали корректуру? Я не хотел об этом упоминать в рецензии, ибо в конце концов — не в этом же суть. Но это досадно. И читатель (литературный) это замечает. М. б., это Чехов виноват?[21] Он — могет... Далее. Спасибо за отзыв о «Коне Рыжем». Но разрешите — не поверить, чтоб на стр. «Возрождения» [22] мог бы появиться не только уж хороший, но даже приличный отзыв обо мне. Уж слишком я знаю — всю психопатию и злобность господина редактора.[23] Он уж даже «высказался» о моей книге —- что ее и издавать-то вовсе было не надо (это после того, как он мне в Париже — во времена нашей «дружбы», когда он по субботам приезжал к нам завтракать и обсуждать все дела — предлагал как-то издать «Коня Рыжего» вместе с его книгой — у него тогда появился какой-то издательский «шанс» — в Германии). Ну, да Бог с ним. Не пей из колодца, пригодится плюнуть. Ваш отзыв на стр. «Возрождения» меня теперь — спортивно заинтересовал. Жаль, что Вы дали туда, — лучше бы было в НЖ. Одним словом, их бин гешпаннт.[24] Думаю — «наоборот» — Мелилгунов [25] заплатил бы двойной гонорар тому, кто меня бы хорошо обругал. На мне у него заработать можно. Скажу Вам по чести — Я очень хладнокровен — к отзывам. Конечно, хороший приятен, но и на плохие не обижаюсь. Разумеется, Ваш отзыв был бы мне и приятен и интересен. Далее. Меня волнует, что Вы адресовали Ваше письмо М. С. Цетлиной.[26] Ведь у НЖ — СВОЙ адрес уже года два. И я боюсь, как бы не затерялся Ваш пакет, тем более, что М<ария> С<амойловна> 5-го числа уезжает в Европу. С «Опытами» мы состоим в самых корректных отношениях, но все же — адрес у нас — свой. Я скажу М<арии> С<амойловне>. А Вас прошу — напишите, по какому адресу Вы послали повесть И<рины> В<ладимировны> и Ваши стихи и как послали — воздухом или простым? заказным или нет? Дабы я мог бы тут предупредить М<арию> С<амойловну>, что вот, мол, пакет придет для нас и пр. И на чье имя? На мое? И на ее адрес? Это не годится, конечно. (Это Ваше письмо М<ария> С<амойловна> мне переслала.) «Закругляю», как говорят советские: мой адрес (личный) на бланке.[27] А адрес редакции Нов. Журн. такой:<...>[28]
Посылать лучше на адрес редакции (ибо начиная со второй половины июня, две недели в месяц я буду отсутствовать, буду в деревне). Мих. Мих.[29] с июня месяца будет у себя в деревне, в Вермонт, у него вакации. Далее. Все Ваши просьбы относительно напечатания Ваших стихов так, как Вы хотите, будут исполнены. Относительно аванса тоже. Как получу, так тут же позвоню Мих. Мих. в Кэмбридж (мы часто переговариваемся, тут это много проще, чем из Монморанси в Париж) и тут же сделаю, постараюсь даже перевести по воздуху (есть такие банковские чеки — на любой банк; но если Вам это все-таки неудобно, напишите, тогда вышлем по почте, но сие длиннее). Далее. Очень тронут, что И<рина> В<ладимировна> помнит что-то такое приятное для меня. А я — признаюсь — и позабыл. [30] Но я вообще не из «ницшеанцев» (не из дорогих, не из дешевых) — не толкаю,[31] не так скроен. Да и как толкать, когда мы сами все того гляди — упадем...
