Петр Григоренко - Мысли сумасшедшего
Моей Родине этой неразумной затеей нанесен тяжелейший урон. Не касаясь больше моральной, политической и юридической стороны вопроса, укажу, как военный специалист, что трудно даже учесть, сколь огромное количество союзников потеряла наша страна и сколь много потенциальных солдат приобрели за дни процесса наши вероятные враги. Никакой, даже самый ожесточенный наш противник не смог бы сделать худшего.
Упомянутые выше статьи продолжают действовать в том же направлении. Столь наглой ложью можно обмануть лишь небольшую часть тех, кто ничего не знает о процессе кроме прочитанного в названных статьях. В мировом же общественном мнении сия новая акция КГБ может вызвать дополнительное возмущение.
Товарищи члены и кандидаты Политбюро!
Еще не поздно исправить глупость, содеянную бюрократами, озабоченными лишь собственной карьерой, а не интересами Родины. Вникните в это дело и Вы убедитесь сами, что обвинение абсолютно беспочвенно. Для мирового общественного мнения это давно уже не вопрос. И переубедить его, тем более наглой ложью, никому не удастся.
В этих условиях руководство партии и правительство не имеют права изображать из себя бесстрастных наблюдателей. Они, по-моему, обязаны продемонстрировать перед всем миром свою непричастность к данной провокации и с этой целью предпринять шаги, обеспечивающие отмену незаконного приговора, прекращения всего грязного дела и серьезного наказания тех, кто затеял, подготовил и осуществил столь позорную и вредную для страны провокацию.
П. Григоренко
Январь 1968 г.
Григоренко Петр Григорьевич,
Москва Г-21, Комсомольский проспект,
дом 14/1, кв. 96, телефон: Г-6 27 37.
УЧАСТНИКАМ БУДАПЕШТСКОГО СОВЕЩАНИЯ
ЦК ВСРП - тов. Кадару Я.
ЦК ФКП - тов. Роше В.
ЦК ИКП - тов. Лонго Л.
копия: ЦК КПСС - тов. Брежневу Л.
Уважаемые товарищи!
Руководствуясь сознанием своего коммунистического долга, мы, нижеподписавшиеся, решили обратиться с письмами к участникам Будапештского совещания.
Убедительно просим Вас:
1. Распространить эти письма как документы совещания.
2. Поддержать нашу просьбу о приглашении нас для участия в совещании.
П. Григоренко
А. Костерин
Участникам Будапештского совещания.
ТОВАРИЩИ!
Мне представляется, что в Будапеште Вас собрала озабоченность судьбами мирового коммунистического движения.
Я, как и Вы, как и все истинные коммунисты, весьма встревожен наличием глубочайшего кризиса в нашем движении. Но еще большую тревогу вызывает у меня то, что в советской прессе этот факт всячески затушевывается. В публикациях, затрагивающих данный вопрос, утверждается, будто коммунизм триумфально шествует по планете, а о кризисе шумит лишь враждебнал пропаганда, выдавая желаемое за действительность.
Вы лучше меня знаете, что такая информация, мягко говоря, не соответствует истине. Проявления кризиса столь очевидны, что оспаривать сие было бы, по меньшей мере, несерьезно. На это могли бы решиться только люди, коих мало заботят судьбы движения, которые ищут не средства лечения болезни, а способ усыпить, убаюкать, обмануть общественное мнение.
Поспорить можно лишь о том, стоит ли акцентировать внимание на этом весьма неприятном явлении или лучше попытаться уладить разногласия тихо, по-семейному.
Руководство КПСС, как можно понять из его официальных заявлений, является сторонником последнего. Оно многократно выступало с предложениями - отодвинуть в сторону спорные вопросы и, сосредоточившись на решении задач, по которым достигнута общность взглядов, восстановить единство.
Вопрос о единстве для коммунистов, несомненно, решающий, поскольку они борются за цель, имеющую интернациональный характер - переустройство человеческого общества на коммунистических началах. И когда руководство КПСС говорит о достижении единства на базе марксизма-ленинизма, полагаю, оно имеет в виду именно общую цель коммунистов всего мира.
Все, как будто бы, предельно просто: согласен с этой целью - становись в наши ряды, не согласен - отправляйся в лагерь врагов коммунизма. Но эта простота лишь кажущаяся. Беда в том, что основные понятия марксистско-ленинской науки в современных условиях не имеют четких, всеми признанных определений. Чтобы выяснить, как это произошло, придется дать
Немного истории
Известно, что полстолетия тому назад коммунизм перешел из области чистой теории в жизнь и, с этого момента, о нем начали судить не по книгам, не по высказываниям вождей и теоретиков коммунизма, а по живой практике Советского Союза.
И эта практика, в первые годы, явилась вдохновляющим примером для трудящихся всего мира. Несмотря на противодействие врагов и колоссальнейшие трудности внутренного порядка, рабочие и крестьяне сумели отстоять завоеванную власть и страна, руководимая их избранниками, добивалась все новых успехов:
- в предельно короткий исторический срок она шагнула из полудикости к вершинам промышленного развития;
- свершилось труднейшее из всех мыслимых общественных явлений: обобществлены мелкие и мельчайшие крестьянские хозяйства, созданы крупнейшие в мире высокомеханизированные сельскохозяйственные комплексы;
- совершена подлинная культурная революция: широчайшие массы трудового люда получили доступ в науку, приобщились ко всем благам культуры и искусства.
Как и какими методами это достигалось, широкие массы коммунистов внутри страны и коммунистическая общественность за рубежами нашей Родины не знали и потому не задумывались над тем, являются ли эти успехи социалистическими по своему характеру. Советским людям и нашим друзьям за рубежом импонировало то, что достигнуто все это самими трудящимися, без помещиков и капиталистов, без царских чиновников и без помощи извне - без иностранных займов, без контрибуций и колониального грабежа других народов, в условиях враждебного капиталистического окружения.
На вопросе об этом окружении следует остановиться особо.
Предпринятая извне интервенция, а затем блокада, вызвали ответную реакцию - делать все своими силами. Естественная и здоровая реакция эта выродилась со временем в реакционный изоляционизм.
Явно враждебная и клеветническая буржуазная пропаганда вызвала у наших зарубежных друзей реакцию полного недоверия к ее сообщениям, а внутри СССР, особенно в среде новой интеллигенции, возникло стремление не давать в руки этой пропаганды реальных данных о наших недостатках. Именно этим стремлением объяснялось то, что не только во внешних сношениях, но и внутри страны начали скрывать отрицательные явления нашей жизни, говорить о них лишь за закрытыми дверями в узком кругу партийных и государственных руководителей.
