Юрий Стрехнин - Город отважных
Вылетел однажды бомбить фашистов наш бомбардировщик. Командовал им лейтенант Булыгин, вторым пилотом был лейтенант Колесник, стрелками-радистами - Титов и Кусенков, все комсомольцы. Подошли к цели - и тут противник встретил их огнём зенитных пушек. Загорелся самолёт. Но все бомбы сбросил точно. Теперь - скорее до родного аэродрома долететь.
А пламя всё сильнее. Нет, не дотянуть до аэродрома...
Выпрыгнуть, раскрыть парашюты?
И вдруг увидели: ползут по дороге фашистские танки.
Повернули комсомольцы самолёт на вражескую колонну. А за ним - дым тянется. Вот-вот вспыхнет, взорвётся бензин в баках.
Погибать, так не задаром!
Направили комсомольцы самолёт прямо на танки!
Взрыв!
Танки в огне, рвутся в них снаряды, полыхает горючее, чёрный дым к небу валит.
Со славой погибли четверо комсомольцев.
А на дороге остались обгорелые, искорёженные танки - до Одессы они не дошли.
"Больше стрелять не будет"
Тёмная осенняя ночь. На позициях - тихо. Только в порту оживлённо: пришли суда с боеприпасами, их надо быстрее разгрузить, а обратным рейсом отправить раненых, детей, женщин. Надо всё сделать, пока темно. Наступит утро - по причалам начнут бить батареи врага. Они стоят теперь совсем близко к порту, возле пригородного села Григорьевка. С тех пор, как противник прорвался к берегу моря у Григорьевки, порт под обстрелом. Как заставить замолчать пушки врага?
Глубокой ночью фашисты услышали близ Григорьевки гул какого-то большого самолёта. Он пролетел, и снова стало тихо. [16]
Фашисты не знали, что с этого самолёта спрыгнули двадцать три наших моряка-парашютиста.
Скрытые темнотой, пробирались парашютисты к вражескому штабу, резали ведущие к нему телефонные провода.
Первым обнаружил штабной блиндаж матрос Негреба.
Отыскал отдушину, бросил в неё связку гранат.
Бухнул взрыв. Нет больше штаба!
И тут же по всему берегу вблизи Григорьевки забухали разрывы тяжёлых снарядов. Это открыла огонь артиллерия наших кораблей. Они подошли к Григорьевке, чтобы высадить десант. Стреляли крейсеры "Красный Кавказ" и "Красный Крым", эскадренные миноносцы "Бойкий", "Безупречный", "Беспощадный". Под прикрытием их огня к берегу устремились катера, баркасы, шлюпки с морскими пехотинцами.
Плохо воевать без штаба. Вразнобой, с опозданием начали отвечать огнём фашисты. Десантные суда были уже у самого берега. Десантники прыгали прямо в воду.
- Полундр-ра!.. - катилось по берегу. И перед вражескими солдатами возникали из тьмы те, кого они прозвали "чёрной смертью" - матросы в чёрных бушлатах.
Впереди был высокий обрыв, оттуда в десантников стреляли. [17]
Падали на береговую гальку матросы, скошенные пулями. Но рота, которой командовал младший лейтенант Чарупа, всё же ворвалась на кручу, сметая врагов. За ней устремились и другие роты.
К грохоту корабельных пушек прибавился гул батарей, стрелявших с восточной окраины Одессы. Оттуда начали наступать наши части.
Утром в посветлевшем небе появились вражеские самолёты. Они начали бомбить корабли, берег, где высадился десант. Но наше наступление продолжалось. Морские пехотинцы хотя и несли потери от сильного огня врага, всё же вышибли его из Григорьевки, захватили тяжёлые орудия, ещё недавно бившие по одесскому порту.
Целый день не умолкал бой. К вечеру пехотинцы соединились с моряками-десантниками. Противника отбросили на десять километров. Его артиллерия уже не могла обстреливать порт.
Десантники вошли в Одессу с захваченными у врага пушками.
На одной из них была надпись, сделанная матросами:
"По Одессе она больше стрелять не будет". [18]
Грозные невидимки
Ночь в штабе румынской дивизии в селе Маяки вблизи Одессы началась, как и предыдущие ночи, спокойно. А что было тревожиться? От передовых позиций далеко, наступления русских ожидать не приходится, вокруг - патрули, заставы, часовые. Собака не пробежит, не то что человек. На охрану штаба поставлен целый батальон. Так что господа штабные офицеры могли спать без тревог.
Вот уже и заполночь. Самый крепкий сон...
Но что это?
Выстрелы, громыханье гранат, звон разбитых стёкол.
- Тревога! Русские!..
Мечутся по штабу офицеры и писари. Бегут поднятые по тревоге солдаты. Одни падают на ходу, сражённые пулями, летящими из тьмы. Другие стреляют в темноту наобум, не видя цели. Взметнулось косматое пламя - загорелся дом от разрыва гранаты. По зданию штаба откуда-то бьют пулеметы.
Непрерывно звонят штабные телефоны:
- Русские прорвали фронт!
- Срочно шлите помощь!..
Катят по ночным дорогам к штабу вызванные по тревоге танки, бронемашины. Поспешно выезжают на новые позиции батареи пушек - скорее остановить русских, не пустить их дальше!
И вдруг возле штаба, где только что слышалась ожесточённая стрельба, стало тихо.
Удивляются враги:
- Куда исчезли русские? Отступили?
А наши в эту ночь и не собирались наступать. Полсотни партизан, во главе с командиром Солдатенко, после полуночи незаметно, скрываясь в кукурузе, пробрались к селу, окружили штаб, разгромили его, а заодно и зенитную батарею. Разгромили - и скрылись в зарослях кукурузы.
Так бывало не раз - неожиданно для врага появлялись партизаны, били его и скрывались бесследно. Как невидимки.
Последняя ночь
В начале ночи с пятнадцатого на шестнадцатое октября сорок первого года по затемнённым, почти безлюдным улицам Одессы медленно двигалась грузовая машина. Два бойца, стоя в кузове, [20] понемногу сбрасывали лопатами назад меловой порошок. За машиной на мостовой оставался и в темноте хорошо заметный белый след: он вёл через весь город к порту. По этому следу, чтобы в темноте не потерять дороги, двинулись молчаливые колонны бойцов.
Держать оборону дальше не хватало сил. Войска в эту ночь оставляли город. Они уходили в Крым - оборонять Севастополь. Таков был приказ.
Ещё раньше морем вывезли детей, женщин. На суда погрузили и отправили машины и станки с фабрик и заводов. Вывезли даже паровозы. С этим грузом уезжали и рабочие.
На переднем крае в эту ночь стояло обычное затишье. Противник не знал, что там уже не осталось наших бойцов. Место красноармейцев заняли партизаны. Они перебегали из окопа в окоп, изредка стреляя, - врагу казалось, что оборона сильна по-прежнему.
Закончив погрузку, корабли один за другим покидали порт. Вот отошёл последний корабль. Остался только катер, ожидающий сапёров.
В безлюдном порту прогремели взрывы. Это сапёры взорвали мол, причалы, краны, чтобы ими не воспользовался враг.
В пять утра катер, забрав сапёров, вышел из порта. [21]
Далеко в море до отказа загруженные всем, что нужно было увезти из Одессы, шли боевые корабли и транспортные суда, держа курс на Севастополь. А за ними тянулись сотни катеров, шаланд, шхун, баркасов, шлюпок - всё, на чём можно было плыть, заполнили жители города, которые решили уйти вместе с войсками.
