Александр Колесников - Мемуары
После потопления баржи самолёты улетели, и лишь один из них сделав круг над заливом, направился снова к Тендре. ''Юнкерс'' спикировал на сейнер, идущий в двухстах метрах от нашего катера.
В моей голове молниеносно вспыхнула мысль: ''Больше терпеть нельзя! На сейнере женщины и дети. Они надеются на нас, моряков, а мы!!!''
Я открыл огонь по самолёту... Он изменил угол пикирования, затем вышел из пике на высоте 300 - 400 метров, перевернулся вниз кабиной и пролетел над катером.
И тут со мной произошло что-то странное... При повороте турели пулемёта вслед самолёта, прогрохотал сильный оглушительный взрыв! Несколько секунд длилось оцепенение..., а затем я снова открыл огонь по уходящему вражескому самолёту... Лётчик, перелетев Тендровскую косу, положил машину в нормальное положение и со снижением стал удаляться в сторону моря, оставляя за собой шлейф дыма...
С соседнего, стоящего в ста метрах от нас торпедного катера я услышал голос старшего лейтенанта Вакулина, командира того катера: ''Колесников!... Ты жив!?'' И добавил: ''А у меня пулемёт разбило''.
Действительно, у него из турели исчез ствол пулемёта.
И вот тут я только понял, что вслед за мной, открыли огонь по самолёту и другие катера.
А сейнер? Он стоял целый и невредимый, по корме нашего катера.
В пяти метрах за кормою моего катера пенилась вода от взрыва бомбы...
А метров за сто пятьдесят я увидел командира второго дивизиона капитана 3-го ранга Местникова. Он что-то кричал и размахивал пистолетом.
Тут только я понял, что за совершённое самовольство придётся отвечать по законам военного времени. А это расстрел на месте.
Подобный случай уже был в Очакове, ещё до оставления города нашими войсками. Тогда один матрос из батальона морской пехоты капитана Гудкова, созданного из моряков береговой базы и занимавший оборону на линии Куцуруб Каборга, по приказу комбата прибыл в штаб второй бригады, и стал докладывать, что батальон окружают немцы. После его доклада, начальник особого отдела вытащил пистолет и тут - же застрелил матроса, как паникёра.
В тот период войны такая мера, наверное, была необходима, так как слово окружение, вызывало у бойцов страх перед врагом.
А за раскрытие тайны маскировки торпедного катера меня ожидала такая - же участь.
Я хорошо знал крутой характер капитана 3-го ранга Местникова. Мне - бы сразу доложить, что катер был атакован самолётом, и что взорвавшаяся по корме бомба об этом говорит. Но в те считанные секунды я ещё не осознавал, что бурлящее пятно по корме было от взрыва бомбы, и что осколком этой бомбы срезало ствол у пулемёта на соседнем катере.
Страх перед неминуемой смертью сковал рассудок и на вопрос командира дивизиона: ''Кто стрелял?'', я показал дальше, в сторону торпедного катера старшего лейтенанта Вакулина.
С широко раскрытыми глазами смотрел я вслед, удаляющемуся в сторону Вакулина, комдиву.
Что сейчас произойдёт?
И произошло чудо! Вакулин показал комдиву на следующий за ним катер...
Только минут через двадцать вернулся Местников к моему катеру, после того, как обошёл все девять катеров, стоящих друг от друга на расстоянии 100 - 150 метров. Вид у него был спокойный и усталый, пистолета в руке уже не было...
Ни в тот, ни в последующие дни самолёты врага наши торпедные катера на Тендре не бомбили. Это могло означать только одно, подбитый фашистский ''Юнкерс'' не дотянул до своего аэродрома - погиб.
Маскировка продолжала надёжно работать...
Декабрь 1983 г.
Гибель эсминца ''Фрунзе''
В конце августа 1941 года наша, 2-я бригада торпедных катеров покинула родную базу в Очакове и передислоцировалась в Крым, в порт Ах-Мечеть (ныне Черноморск).
На Тендровской косе постоянно находился один отряд, состоящий из 6 торпедных катеров. Отряды менялись один раз в неделю. Заправлялись в Черноморске горючим и на Тендру...
Днём сопровождали боевые корабли и транспорта, идущие в осаждённую Одессу с пополнением и боеприпасами, и обратно с ранеными.
Экипажи катеров питались сухим пайком, спали на песке или на катерах, где нет ни коек, ни гальюна, ни камбуза. Все мы настроены по-боевому. Никто не жаловался на тяжесть службы и лишения. Все мы были готовы выполнить боевое задание.
На суше наши войска отступают. Одесса в осаде. Немецкие самолёты в воздухе не встречают отпора... Нашей авиации нет...
Наши корабли и транспорта безнаказанно атакует вражеская авиация, и только изредка удаётся сбить самолёт врага зенитчикам или корабельной артиллерии... На душе горечь от - того, что терпим поражение...
Мы задавали себе вопрос: ''Что - же происходит? Почему - же нет нашей авиации?''
Изредка, с чувством досады мы видели, что наши самолёты МБР неповоротливые, тихоходные, и для немецких ''Мессеров'' являются лёгкой добычей. Хотя лётчики на них отважные и смелые ребята, но технически во всех отношениях сильнее немецкие самолёты... А, наши И-16, ни в какое сравнение не шли с ''Мессерами''.
Немецких кораблей на Чёрном море, в этот период, не было... Мы ни разу их не встречали в море...
23 августа, как обычно, немецкая авиация бомбила наши корабли у Тендры. Несколько бомб попали в эсминец ''Фрунзе'', идущий из Севастополя в Одессу с целью высадки морского десанта. Моряки стали прыгать в воду... Часть из них подобрала канонерская лодка ''Красный Аджаристан''. Но и эта канонерская лодка была подбита и стала тонуть... После этого моряков стал подбирать буксир ''СП-8''...
Наш торпедный катер стоял замаскированный на Тендровской косе. По боевой тревоге мы сбросили маскировку, и вышли из залива.
На море штиль... В ясном небе барражируют два ''Мессершмидта'' на высоте 1-1,5 километра. На небе ни облачка...
Боцман постоянно держит на прицеле фашистские самолёты, но командир катера, лейтенант Оноприенко приказал огонь по самолётам не открывать, пока они нас не атакуют.
Бомбардировщики пошли на новый круг, после нанесения бомбового удара по буксиру ''СП-8''... Он стал тонуть...
Нам приказали снять с него команду и пассажиров... Я держу в руках приготовленные коробки с лентами для пулемёта... Экипаж в напряжении... Моторы ревут ровно... Наш катер, стремительно набрав скорость, проносится мимо Лобаза... Там установлены два счетверённых пулемёта ''Максим''... Они ведут огонь по самолётам, хотя безуспешно... Но мы всё - равно чувствуем поддержку товарищей...
Обогнув косу, наш катер, за какие - то семь минут оказался у буксира, лежащего на борту... Подошли со стороны киля.
Я соскочил на покрытый толстым слоем ракушки борт, и стал помогать перебираться на катер матросам и командирам. Их было всего восемь человек. Большинство в регланах! За считанные секунды все были на борту катера. Двое из них ранены...
