Николай Пржевальский - От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор
Отчёт о лобнорском путешествии был переведён на немецкий и английский языки. В английском издании труд Пржевальского был предварён вступительной статьёй Дугласа Форсайта, главы английской экспедиции в Кашгарию, посетившей государство Якуб-бека в 1870 и 1873 гг.[1]. Таким образом, результаты лобнорского путешествия Пржевальского очень быстро стали известны во всём мире.
Важнейшим открытием, вызвавшим большие отклики и положившим начало длительной и оживлённой полемике, явилось определение положения и описание Лоб-нора. Лобнорская проблема в течение долгого времени не сходила со страниц печати, и еще не так давно вновь возвратился к ней П. К. Козлов, когда на страницах Известий Государственного Географического общества опубликовал свою статью «Кочующие реки Центральной Азии»[2].
В чём же сущность проблемы Лоб-нора и как она представляется ныне, через 70 лет после первого посещения озера Пржевальским?
Озеро Лоб-нор и страна Лоб[3] известны уже очень давно. О городе Лоб упоминает Марко Поло. В замечательной книге великого венецианца есть рассказ о Кашгаре, Хотане, Яркенде. В главе 57, озаглавленной: «Здесь описывается город Лоп», указывается, что город лежит в начале великой пустыни. «Лоп принадлежит великому хану. Жители почитают Мухаммеда»[4]. Но Марко Поло ничего не упоминает об озере с таким названием. Китайские географы давно знали Восточный Туркестан. Первая, весьма схематичная карта Центральной Азии была составлена в 605–606 гг. Пэйцзюем; вслед за картой он написал также первую географию Таримского бассейна. Китайский монах Цзятань в 801 г. составил «Генеральную карту Китая и варварских заморских стран». Позже этого в Китае, сначала по старой китайской манере, а затем при помощи иезуитов, сделавших много астрономических наблюдений в Китае, составляются новые карты Китая по-европейски. Замечательным картографическим произведением явилась карта Китайской империи 1718 г. на 120 листах, повторное издание её на 104 листах и другие последующие, издаваемые в XIX столетии[5].
Известный геолог и географ Фердинанд Рихтгофен, исследователь и знаток Китая, хорошо знал китайские картографические источники. Высоко оценивая труды Пржевальского по изучению Центральной Азии, Рихтгофен представил нашего великого путешественника к награде медалью Гумбольдта; при этом произнёс речь, где особенно подчёркивал роль и значение открытия Лоб-нора. Речь эта, опубликованная в печати[6], специально отмечает, что Пржевальский с бесстрашием, отличающим гениального путешественника, разрешает вопрос о географическом положении Лоб-нора. Открытия Лоб-нора и Алтын-тага, по мнению Рихтгофена, — величайшие открытия, а наблюдения Пржевальского так разнообразны и многосторонни, что мало кому под силу.
Однако Рихтгофен отмечает, что данные истории и китайской географии[7] указывают на что, что исторический Лоб-нор должен быть в другом месте, а не там, где нашёл его Пржевальский и определил его координаты. По китайским данным, Лоб-нор имеет солёную воду, а не пресную, как отмечает наш путешественник. «Вопреки теоретическим соображениям и историческим известиям, мы узнаём от первого европейца, посетившего Лоб-нор и отличающегося редкой наблюдательностью, что это озеро пресное, а не солёное», — пишет Рихтгофен, отмечая, что Пржевальский, видимо, описал под названием Лоб-нора другое озеро, истинный же Лоб-нор должен лежать севернее. Рихтгофен предполагает, что Тарим изменил направление своего течения, в результате чего небольшой рукав течёт в сторону древнего водоёма, а основная масса воды прорвалась на юг и образовала озеро Кара-буран и Чон-куль. Впрочем, отмечает Рихтгофен, эти соображения не доказаны и требуют исследований на месте.
В ответ на возражения Рихтгофена, сделанные в полном уважении к Пржевальскому, последний на критику ответил небольшой заметкой: «Несколько слов по поводу замечаний барона Рихтгофена на статью „От Кульджи за Тянь-шань и на Лоб-нор“[8]. В этой заметке Пржевальский, не возражая против предположений Рихтгофена, сомневается в правдоподобности китайских карт, — ведь они весьма несовершенны и часто грешат крупнейшими ошибками. К тому же незаметно никаких протоков, идущих от Тарима на восток и питающих древний Лоб-нор китайских карт. Ничего о северном озере не знает и местное население, которое не употребляет названий „Тарим“ для реки, а „Лоб-нор“ для озера. Тарим известен здесь под названием Яркенд-дарьи и Чон-дарьи, а Лоб-нором зовётся весь район низовьев Тарима и прилегающий к озеру. Когда мы пришли в первую таримскую деревню Кутмень-кюль, то местный старшина на мой вопрос: далеко ли до Лоб-нора? — отвечал, показывая пальцем на себя: „Я Лоб-нор“ (стр. 6)[9]».
Что же касается минерализации воды в Лоб-норе, то озеро Кара-буран как проточное, естественно, пресное, а из озера Чон-куль (собственно Лоб-нор) вода уходит в необозримые солончаки и болота, где засолоняется[10].
Так возникла проблема Лоб-нора, проблема, которая получила удовлетворительное решение только в наши дни.
Пржевальский в 1885 г. во время своего четвёртого центрально-азиатского путешествия вновь посетил Лоб-нор, на этот раз вместе с помощниками В. И. Роборовским и П. К. Козловым. После этого Лоб-нор изучал также в 1890 г. М. В. Певцов с геологом К. И. Богдановичем и теми же двумя помощниками. П. К. Козлов специально уделил время для изучения Лоб-нора в последующей экспедиции Русского Географического общества 1893–1895 гг., проведённой под руководством В. И. Роборовского.
Этим, однако, не исчерпывается список путешественников, побывавших на Лоб-норе в конце прошлого столетия. Интерес, вызванный путешествиями Пржевальского и открытием им Лоб-нора, был настолько широк, что сюда направили свои маршруты иностранные экспедиции. В 1885 г. А. Д. Кэри и Дальглейш прошли из Тибета на Тарим и Лоб-нор. Большой маршрут по Восточному Туркестану совершили Э. Бонвало и Генрих Орлеанский; они почти повторили маршрут Пржевальского, с озера Баграч пройдя к Лоб-нору, а затем и на Алтын-таг. Свен Гедин тогда же дважды посетил Тарим и Лоб-нор: в 1896 и 1899–1900 гг., когда он задался специальной целью разрешить до конца вопрос о Лоб-норе[11]. В журнале Берлинского Географического общества он напечатал статью под претенциозным названием «Das Lop-nor problem»[12], где, не выдвигая собственных соображений по поводу положения Лоб-нора и не опровергая открытий Пржевальского, этот путешественник старается подтвердить фактами остроумную гипотезу Рихтгофена об изменении русел в низовьях Тарима и в связи с этим об изменении положения Лоб-нора. Однако Свен Гедин не окончил, вопреки его убеждению, полемику о Лоб-норе; наоборот, она вновь возторелась на страницах географической печати, причём русские географы, во главе с учеником Пржевальского П. К. Козловым, не соглашались с Гедином, считая его положения недоказанными. Гедин нашёл следы озера севернее озера, обнаруженного Пржевальским, считая, что это и есть настоящий Лоб-нор.
