Виталий Павлов - "Сезам, откройся!"
Центр получал крупные правительственные субсидии (по существу — от ЦРУ), поскольку, по утверждению Ярина-Агеева, «информацию, собранную создаваемой им разведывательной системой, смогут использовать правительственные (читай: ЦРУ) и общественные организации» (За рубежом.1988, № 13)
Думаю, яснее не скажешь о том, чьими пособниками являлись некоторые из так называемых диссидентов.
Не менее активная вербовочная работа западных спецслужб отмечается и на территории России. Иностранные разведки спешат использовать наше трудное внутриполитическое и экономическое положение.
У нас не должно быть иллюзий, что декларация об окончании «холодной войны» и переходе от конфронтации к партнерству автоматически означают окончательный отказ влиятельных на Западе и в США сил считать Россию своим главным противником.
Нам хорошо запомнилось коварство Запада еще со времен второй мировой войны. Тогда затягивание открытия союзниками второго фронта являлось результатом двойственной политики прежде всего британского правительства. Как сейчас стало известно из рассекреченных бумаг Черчилля, шеф тайного комитета по разведке при Уинстоне Черчилле Виктор Кавендиш-Бентник за год до англо-американской высадки в Нормандии в своем «циничном прогнозировании итогов войны высказывался за то, чтобы западные союзники позволили Гитлеру и Сталину обескровить свои страны, а потом спокойно и без помех войти в Европу. Вот и секрет причины задержек и откладывании сроков со вторым фронтом» (За рубежом. 1995, 10–16 февраля).
Особенно наглядно это проявилось в шумной, недружественной, порой прямо враждебной кампании в связи с арестом супругов Эймс. При этом, обвиняя нас в коварстве, выразившемся в вербовке Эймса, американская администрация лицемерно умалчивает о том, что если Эймс был завербован внешней разведкой в 1985 году, когда мы еще ходили во врагах, то ЦРУ завербовало не менее видного нашего правительственного чиновника — полковника ГРУ Баранова — уже в 1989 году, когда наши отношения с США во многом претерпели изменения к лучшему. Так кто же более коварен: Россия и ее внешняя разведка или Соединенные Штаты и ЦРУ?
Надеюсь, по ходу изложения событий я буду еще иметь возможность привести много других конкретных примеров не в пользу наших западных партнеров.
Пока же не могу себе отказать сравнить свежее дело Эймса с операциями тайного безагентурного физического проникновения (ТФП) по их важности для соответствующих разведок.
При всей значимости приобретения такого ценного агента в разведслужбе противника уже первые результаты расследования деятельности Эймса американской контрразведкой показывают, что при провале любого агента, даже такого, как Эймс, выявляются серьезные, неблагоприятные для нас последствия. Либо разоблаченный агент начинает самым подробным образом добровольно помогать противнику в оценке причиненного им ущерба, либо его принуждают к этому. Только опытные разведчики-нелегалы выдерживают давление спецслужб противника, как это сделали Р. Абель, К. Филби или Бен и супруги Крогер в Англии, которые не выдали никаких секретов, бывших неизвестными противнику. То важное из их деятельности, что не было известно предавшим их изменникам, так и осталось за пределами осведомленности допрашивающих их следователей.
В обычной же практике контрразведкам, как правило, удается узнать у пойманного агента все подробности о сотрудничестве с иностранной разведкой.
Так случилось и с Эймсом, правда, он выторговывал за это себе определенные условия, в частности, смягчение наказания для жены.
Сравним теперь это, безусловно, выдающееся достижение внешней разведки — внедрение высокопоставленного «крота» в ЦРУ — с любой безагентурной операцией ТФП. Предположим, что мы также в течение девяти лет, как Эймс, успешно изымали из определенного важного центра противника весьма ценные разведывательные материалы и только на десятом году наша операция ТФП сорвалась. Произошел провал, и противнику стало известно о нашем тайном доступе к его секретнейшим материалам.
В отличие от провала агента, из которого можно извлечь конкретную информацию о передававшихся им разведке материалах, в случае провала операции ТФП противник может узнать лишь о технических деталях проникновения, да еще о последних материалах, которые мы могли изъять, и ничего о том, что было в течение прошедших лет и многочисленных успешных операциях ТФП. Для него остается неподдающейся конкретной оценке тайной содержание ранее полученных разведкой материалов, ибо он никогда не узнает ни о начале проведения операций, ни о их количестве, что исключает достоверный анализ. В этом состоит главное преимущество безагентурных операций ТФП перед всеми другими оперативными мероприятиями разведки, к участию в которых привлекается агентура.
Приступая к настоящим воспоминаниям об одном из наиболее сложных и волнующих направлений разведывательной деятельности, с которым я вплотную соприкоснулся уже на завершающей части своей служебной карьеры, я не могу не остановиться на оценке нашего в недалеком прошлом главного противника и, думаю, остающегося таковым на ближайшее будущее — Центрального разведывательного управления США.
Позиция американских властей и их основных специальных служб — ЦРУ, ФБР и АНБ — вне зависимости от того, кто возглавляет американскую администрацию, однозначно определяется неизменным постулатом: «наши спецслужбы всегда правы, а иностранные всегда хуже или просто плохи».
Меня удивляет не то, что этот тезис американцы применяют к нам — это понятно, особенно в тот период, когда мы в их глазах представляли «империю зла». Хотя, быть может, им следовало бы изменить свою позицию в отношении теперешних российских спецслужб.
Но удивительно, что американские спецслужбы, по их собственной оценке, превосходят во всех отношениях и такие во многом более опытные и высокопрофессиональные спецслужбы, как британские, не говоря уже о немецких (ведь БНД ЦРУ помогало создавать) и французских.
Стоит только внимательно ознакомиться с воспоминаниями бывшего британского контрразведчика Питера Райта, чтобы узнать многие примеры высокомерно-пренебрежительного отношения к МИ-5 и МИ-6 со стороны ЦРУ и ФБР (Райт П., Грингласс П Ловец шпионов. Лондон, 1986).
Много таких примеров содержится в других публикациях и исследованиях британских авторов, таких, как А. Бойл (Бойл А. Атмосфера измен. Лондон, 1990), а также американских — Ф. Эйджи, Д. Баррон, Дж. Бамфорд, Д. Мартин, Б. Вудворт и других.
Осуждая английские спецслужбы за то, что они допустили такие вопиющие провалы, как многолетняя деятельность К. Филби и его разведывательной группы, безнаказанная работа советского разведчика Д. Блейка и ряда агентов, в первую очередь Прайма, раскрывавшего суперсекреты службы дешифровки в течение 14 лет, ЦРУ и ФБР стыдливо умалчивают о не менее значительных успехах внешней разведки на территории США, таких блестящих разведывательных эпопеях, как успешная семнадцатилетняя деятельность группы Уокера, не только передавшей все, что имелось на вооружении секретной связи в американских военно-морских силах, но и обеспечивших советские дешифровальные службы знанием перспектив развития американских концепций в этой области на многие годы вперед. Что касается ущерба, нанесенного системе секретности союзников агентом Праймом, то куда больший ущерб в этом отношении нанесли бывшие сотрудники американского АНБ Пелтон, Мартин и Митчел, Ли и Бойс, Гамильтон, а также Джек Данлон, сумевшие за короткий срок снабдить советскую внешнюю разведку огромным количеством ценнейших материалов АНБ.
