Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»
Вместе с тем отечественные историки с особым энтузиазмом показывали истинный героизм простого народа, его веру в светлое будущее, которые со временем переходили в апатию, сарказм, недоверие к государственным руководителям и яростным беспринципным агитаторам «квасного патриотизма», некомпетентным проводникам коммуно-социалистической идеологии.
Тех же ученых, которые пытались представить критический анализ исторического прошлого, дать лишь отвлеченный, относительно реальный прогноз будущего социалистического развития, не просто громили хорошо организованные бездари, поддерживаемые партийным начальником, но и физически истребляли, превращая в безликую лагерную пыль.
Появилась обширная историография исследуемой проблемы, в которой особое место занимала «критика буржуазных фальсификаций». Сами же труды оппонентов были заключены в специальные хранилища крупнейших библиотек, доступные лишь ограниченному кругу ученых[3]. Таким образом, сравнительно-сопоставительный анализ различных монографий и мемуаров был почти невозможен.
Провозглашенная политика гласности открыла отделы специального хранения, отмена лицензирования печати дала возможность «прихода» научно-исторической литературы политических оппонентов. Проблема ленинизма в конце 80–90 гг. затронута отчасти в различных исследованиях философов, политологов, юристов и представителей других общественных наук. В исторической науке ее разработка лишь начата, но еще далеко не достаточно. Главной причиной интенсивности научных исследований историзма ленинской теории и практики социалистического строительства в России является: во-первых, закрытость наиболее секретных документов, а зачастую явное их уничтожение; во-вторых, еще есть сомнения, трудности и опасности в «развенчании» обоготворенного вождя и его всесильной партии.
Конец 80-х годов был характерен поиском компромиссов, т. е. признания частичных ошибок партийной элиты, излишней заорганизованности советского общества, бесконтрольности карательных органов, но принципиально-основные позиции ленинизма по построению социализма сохранялись. Это несмотря на то, что массив научно-исследовательской, общественно-политической и учебно-методической литературы, которая на протяжении длительного времени, казалось, успешно служила нам для передачи от поколения к поколению скрижалями отечественной истории, обнаружил свою негодность. Выцветал не только радужно раскрашенный фактический материал, но главным образом классовые оценки и концептуальные схемы, методика самого преподнесения материала[4]. И все же, как бы ни желали изменить «многие оценки и концептуальные схемы» добросовестные коллеги, этого еще не позволяла партийно-государственная система власти. Да и как можно было обновить, заново переосмыслить тот или иной аспект отечественной истории, особенно истоки формирования государственной политики и личностей партийно-советских руководителей, при сохраняющихся в глубокой тайне многих секретных, особо секретных и секретных особой важности документах, да и монографиях зарубежных исследователей.
Таким образом, историография проблемы: а) специфично обширна, ибо те или иные исторические факты, события, суждения и выводы исследователей рассматриваются как с классовых позиций, то есть с точки зрения идейно-политической борьбы, непримиримости буржуазии и рабочих, так и с общечеловеческих позиций; б) весьма ограниченна, свободно-творческой интерпретации нетрадиционных исследований еще крайне мало.
Характеризуя специфически обширную литературу, раскрывающую идейные истоки большевиков, борьбу за власть и установление «диктатуры пролетариата», необходимо отметить, что с точки зрения идеологии марксизм-ленинизм – это закономерный анализ происшедшего. Нормальным явлением можно считать включение в партийную программу идей равенства, справедливости, братства и т. п. благородных помыслов человечества, родившихся вместе с ним и живущих поныне. Нет ничего предосудительного и в том, что большевики стремились к власти, ибо это цель любой политической партии. К тому же фундаментальные труды по истории КПСС оперировали многочисленным фактическим материалом, и эту заслугу исследователей невозможно отрицать. Вместе с тем выводы, представленные в советских изданиях, как правило, ортодоксально идеологизированы, за чем следил специальный партийно-цензорный орган – Главлит. В соответствии с «холодной войной» были отредактированы исследования западных историков и политологов, фактический материал которых был более критичный, нежели в советских изданиях.
Весьма благоприятное воздействие на историографию ленинского периода партийно-государственного руководства Советской Россией оказали перестроечный процесс конца 80-х гг. советского общества, отмена политического давления, гласность и снятие ограничения к доступу в архивы. На основе новых документов с точки зрения общепринятых общественно-демократических форм и методов научных исследований появились ранее неизвестные советским историкам труды их зарубежных коллег и дискуссионно-новаторские исследования, даже с нескольким перехлестом критического анализа[5]. Подробный, детализированный анализ литературы и источников представлен в первой главе.
Разноплановость историографического анализа, отсутствие конкретного исторического исследования, раскрывающего исторические корни политики большевиков, диктуют необходимость фундаментального изучения проблемы соответствия ленинской теории и практики строительства социализма в России. Автор считает актуальным, правомочным и своевременным настоящее исследование, задачами которого являются:
1. Показать механизм формирования «партии нового типа», не скрывающей своих амбициозных целей по захвату государственной власти.
2. Доказать необходимость установления диктатуры партии.
3. Раскрыть формы и методы идеологического оболванивания народных масс, всеобщего террора.
4. Прояснить финансовую базу большевиков и их вождей, превратившихся в партийно-государственную олигархию.
Особое внимание автор уделил личностям революционеров и их оппонентов с глубоким убеждением в том, что их роль в истории весьма существенна. Автор рассматривает индивид вождя не только как цель исторического анализа, но и как средство, оказавшее волевое воздействие на основные процессы общественного бытия, которые изменили или значительно прокорректировали естественный ход истории.
Хронологические рамки исследования определены началом социально-экономического кризиса в России и партийной деятельности В.И. Ульянова и физической смертью В.И. Ленина (1893–1923 гг.), после которой нельзя было приписать что-либо лично вождю большевиков, но толковать ленинизм можно было по-всякому.
