Хилэр Беллок - Ришелье
Отсюда следовал вывод, что можно пренебречь действиями отдельной личности, что исторические события с необходимостью следуют друг за другом, то есть слепо и, по сути дела, механически, что отдельная личность всего лишь продукт своей среды и, как бы ни были энергичны и необычны ее действия, они являются лишь частью — пренебрежимо малой — исторического процесса, который и формирует саму эту личность.
Достаточно самого поверхностного знакомства с событиями прошлого, чтобы показать, насколько ложна эта точка зрения, как и догмы философии, на которую она опирается. В истории мы постоянно видим, как та или иная личность чего-то добивается, благодаря чему и происходит то или иное историческое событие. Разумеется, оно влечет за собой результаты, весьма неожиданные для личности, потому что она рассчитывала получить нечто совсем другое. Однако нельзя отрицать тот факт, что именно она была инициатором этих событий.
Яркий пример из истории войн приводит маршал Фош, который сказал однажды с солдатской прямотой: «Не армия перешла Альпы, через них перешел Ганнибал». Примеры справедливости этой истины мы находим всюду, где есть проявление человеческой энергии. Когда мы следим за ходом действий великой исторической личности, нам свойственно преувеличивать ее роль, но это, так сказать, ошибка со знаком «плюс». Не будет поэтому преувеличением мысль, что благодаря энергии и инициативе личности возникают все исторические события, в особенности ключевые.
Именно такой личностью был Ришелье. Наделенный от природы одаренностью, постоянно использовавший благоприятные возможности, он все же должен был напрячь всю свою волю, чтобы одолеть стоявшие перед ним препятствия.
Посмотрим, как обстояли дела, когда он появился на арене истории, в тот момент, когда все страны Европы, в том числе и его родина, Франция, испытали на себе превратности судьбы.
Вот уже сто лет, как христианский мир Западной Европы раздирает религиозная распря, которая в последние пятьдесят лет превратилась во всеобщую гражданскую войну, движущие пружины которой не столько спор по вопросам веры, сколько повод для грабежей с целью обогащения, для сведения счетов и возможность удовлетворить безумную страсть к приключениям и игре случая в хаосе гражданской войны.
Но люди, натерпевшись от этого хаоса, устав от обезумевших религиозных фанатиков, вдруг начинают понимать, что у них есть нечто общее. Так из этого хаоса на место старого единства возникает единство нации.
Во Франции вот уже несколько веков существует наследственная монархия, которую поддерживает все население страны и к которой даже бунтовщики испытывают инстинктивное чувство преданности. И тем не менее вот уже в течение сорока лет страну сотрясают мятежи.
Король Генрих III, последний король из династии Валуа, погибает от руки убийцы на глазах у отца будущего кардинала, который еще ребенок и лежит в колыбели. Королем становится дальний родственник убитого. Он происходит из побочной ветви Бурбонов — это знаменитый Генрих IV. Его так же убивает наемный убийца. Ришелье в этот момент идет двадцать пятый год.
Трон Франции занимает Людовик XIII, сын Генриха IV, мальчик, которому идет девятый год. Именно ему будет служить верой и правдой Ришелье. С годами мальчик превращается в капризного, ограниченного и черствого человека, которого окружают люди сомнительного достоинства как с точки зрения ума, так и с точки зрения морали. Центральная фигура его окружения — королева-мать, стоявшая во главе государства во все время малолетства Людовика XIII; затем идут фавориты королевы-матери, фавориты короля и, наконец, брат короля Гастон, веселый, жизнерадостный, но недалекий и тем не менее честолюбивый (эту страсть в нем старательно подогревают). Он считает себя наследником престола, спит и видит себя на троне, но безнадежно туп в политике и совершенная марионетка в руках врагов государства.
В первые годы правления Людовика XIII мятежники вновь начинают борьбу против королевской власти, и какое-то время кажется, что их борьба увенчается успехом. Так продолжается до тех пор — королю уже двадцать три, — пока к власти не приходит Ришелье.
Именно в это время в Европе появились две силы, желавшие покончить с годами мятежей и разрухи.
Первой и главной силой было движение Контрреформации, то есть стремление покончить с расколом в делах веры и вернуть заблудших в лоно римской католической церкви. Лет за двадцать до рождения Ришелье дела этой церкви были плохи, но теперь, спустя полвека, она отвоевывает у протестантов одну область за другой и снова становится властительницей дум большого числа людей. Этому во многом способствовала деятельность двух религиозных орденов: энергичных капуцинов и упорных, дисциплинированных, не знающих усталости иезуитов.
Второй силой, не менее мощной, чем первая, было стремление установить абсолютную монархию и навести порядок в государстве.
Движение Контрреформации поддерживали короли из дома Габсбургов, конечно, преследовавшие при этом и свои цели. Имелись две ветви: австрийские Габсбурги, во главе которых стоял император Священной Римской империи германской нации со столицей в Вене, и испанские Габсбурги во главе с королем Испании, приходившимся двоюродным братом императору. Испанскому королю, кроме своей страны, принадлежала власть над половиной Италии, частью Нидерландов и прирейнскими провинциями, а также над Северной и Южной Америкой; император владел Австрией и номинально всеми, довольно многочисленными германскими княжествами. Казалось, кузены владеют практически всем христианским миром, исключая Францию, Англию, папскую область, скандинавские страны, Московское государство и еще несколько мелких итальянских княжеств вместе с Венецианской республикой. И хотя могущество испанского дома Габсбургов несколько ослабло — испанский флот потерпел поражение, от испанской короны отпали северные Нидерланды, — их армия и флот были по-прежнему грозной силой. Земли испанских Габсбургов окружали Францию с востока и с юга.
Королевскую власть во Франции поддерживали крестьяне и городские ремесленники, не пошатнувшиеся в своей католической вере и желавшие покоя и мира после пятидесяти лет религиозных войн. Ее также поддерживали большая часть дворянства и так называемое дворянство мантии. Против нее выступали принцы королевской крови, каждый из которых был неплохим полководцем, имеющим собственную армию, и был всегда готов начать войну против короля. Их владения составляют государство в государстве; все они протестанты, некоторые из них искренно верят, для большинства религиозный спор только предлог для борьбы за власть. Они вместе с испанскими и австрийскими Габсбургами — главная угроза королевской власти.
