Юрий Нагибин - Гимн дворняжке
О самой же Ваксе позаботилась покойная писательница Людмила Уварова. Опасаясь нового налета собачников, она увезла Ваксу в Москву и пристроила у своих друзей. У нее самой уже были собаки. Вакса отблагодарила за приют подвигом. В квартире находились только она и спящая старушка, когда на кухне загорелось. Вакса принялась будить старушку, но той снились какие-то сладкие сны и не хотелось скучной яви. Вакса не отставала: лаяла, тянула старушку за домашнюю туфлю. Все еще цепляясь за сон, старушка стала лягаться. Вакса вцепилась ей в подол и стянула старушку на пол. Та оклемалась, почуяла запах гари и вызвала пожарных. Вопреки обыкновению, мастера огненной потехи прибыли вовремя и спасли квартиру.
Митя унаследовал ум матери и смелость отца, но, подобно Барбье д'Оревильи, не умел подчинять свои страсти холодному рассудку. Он сразу возненавидел щеночка-эрделя, которого мы взяли в дом. Он покусал его, только что оторванного от теплого материнского брюха. А ведь на молочных щенков собака никогда не покушается. Но Митя нарушил закон природы. Проученный, он, казалось, смирился с новоселом, а Проша полюбил его больше жизни, признав в нем "пахана". Эта любовь не растопила суровое сердце сына Смелого. Где-то я слышал, что дворняжка никогда не принимает подселенную породистую собаку. Но в обратной комбинации мир и дружба возможны.
Когда пришло лето, Митя что ни день стал заводить маленького ковылялу в далекие непролазные чащи и там бросать. Для этого он прогрыз щель в заборе, чего сроду не делал. Теперь каждое утро начиналось с истошного вопля: "Ушел Проша!" Нам и в голову не вспало, что это результат Митиного коварства. А четвероногий Сусанин, изображая крайнюю озабоченность, старательно искал Прошу по всему участку, в то время как пропавший исходил слезами и жалобным визгом в заросшем лопухами кювете или крапивной непролази. В конце концов мы догадались о Митиных кознях, отыскали и заделали лаз.
Затем наступило короткое перемирие. Дом попытались населить крысы, и Митя повел с ними беспощадную войну. Очевидно, у него были в роду крысоловы, потому что делал он это довольно ловко и даже стал учить Прошу крысиной охоте. Они отстояли дом от грызунов. Но с исчезновением внешнего врага началась междоусобица, принимавшая все более кровавый характер. Самые яростные схватки учинялись во время встречи приезжих из города. Правда, поначалу больше лилось крови разнимающих, но Проше тоже доставалось. Сам он не кусал пахана, которого давно уже обогнал ростом, но, забрав его загривок в пасть, прижимал к земле. Митя рычал, бился, исходя пеной злобы, - зрелище было тяжелое.
Бессильные предотвратить эти схватки, мы стали разводить псов: пока один гулял, другой находился в доме, пока один "смотрел телевизор", другого запирали в столовой. Здоровались с каждым по очереди. То была трудная жизнь и для собак, и для хозяев.
Копя ненависть к Проше, Митя все нежнее и трепетней относился к нам. Он словно хотел показать, что не от злого сердца кидается в бой, просто не хочет и не может делить с кем-либо нашу любовь. Как сказано у Жана Жироду: "Да, братик, это правда - любовь невеселая штука". Чувство дворняги к своим хозяевам несопоставимо с чувством породистых собак, у тех хоть что-то остается про запас, дворняга отдает себя полностью.
Я вспомнил о чудных существах, населявших в разное время мой дом, и еще раз убедился, что в дивном царстве собак привлекательнее всех отлученные от дворца.
Недаром же в здоровых странах дворняжки стали самыми популярными собаками. Можно сказать, что они вновь одомашнены. Их водят на поводке, зимой кутают в теплые попонки, они отмыты, расчесаны, шерсть шелково лоснится. На западе никому не придет в голову с помощью собаки утверждать или повышать свой имидж. Там собаку держат, потому что любят, потому что с нею дом теплее, уютнее, и ребенок, если рядом четвероногий друг, становится добрее к миру.
Другое дело, в хмурой державе совков. Здесь собак и вообще не больно жалуют, считая, что они объедают народ, а дворовых просто ненавидят, все время слышится призыв к уничтожению бездомных псов (на Западе их забирают в приемник). Но сейчас появилось немало зажиточных, даже богатых людей, считающих престижным иметь собаку, разумеется, породистую. Это почти столь же обязательно, как подержанный "мерседес". За собак редких пород: бультерьеров, мастифов, бассет-догов платят сумасшедшие деньги. Пыжась от гордости, водят их на красивом поводке, не подозревая, что аристократизм пса лишь подчеркивает плебейство хозяина.
При таком отношении к собакам дворняжкам не на что надеяться.
По счастью, не перевелись еще хорошие люди. Вот у нас в поселке артель каменщиков пригрела очаровательную в своей некрасивости, пятнистую, всегда взъерошенную дворняжку, окрестив ее Чумкой. Недавно ранним утром я ехал в Москву, и возле строящегося дома, обочь дороги сидела Чумка, а вокруг нее, переваливаясь, ковыляли четыре молочных щенка в дымчато-палевом пушке. Чумка оглянулась на шум машины и посмотрела на меня с застенчивой гордостью. О, этот глубокий собачий взгляд! Я прочел в нем и счастье матери, и тихую уверенность в будущем: не дадут ее в обиду молодые хозяева и детенышей ее пристроят, а она будет нести свою преданную службу.
Природа споткнулась на человеке, потерпев поражение в попытке создать мыслящую материю. Человек не сумел распорядиться полученным даром, но узнал, что он смертен. Ужасно жить с сознанием своей конечности, отсюда все главные беды человека. Собака одна пытается убедить дрожащую двуногую тварь, что она прекрасна и могуча, что ей и смерть нипочем. И лучше всего в этом преуспевает умная, безмерно снисходительная и всепрощающая дворняжка. Низкий ей поклон!..
