Андрей Калиниченко - Воздушный снайпер
Василий не считал себя морально слабым человеком. Но вдруг на миг ощутил бессилие. "Конец! Гибель неминуема! - говорил голос инстинкта. Но голос разума тут же подсказывал: - Можно спастись! Ищи выход! Ты можешь, должен найти его! Ищи!"
Все началось с того, что командир эскадрильи капитан Лучихин послал на задание два звена не четырех-, а трехсамолетного состава. Так предусматривал боевой устав истребительной авиации. И сколько ни убеждали Лучихина заместитель командира эскадрильи по политчасти Соколов, Голубев, что положения устава уже устарели, а опыт боев летчиков других авиачастей подтверждает преимущество боевых порядков, групп, построенных из рассредоточенных по высоте, фронту и в глубину пар истребителей, комэск твердил свое: "Нарушать устав не будем".
Лейтенант Голубев возглавил второе звено шестерки, прикрывавшей выгрузку частей на железнодорожной станции Веймарн. Срок патрулирования подходил к концу. Это были очень тревожные минуты: в баках оставалось совсем мало горючего. А фашисты, видимо, определили время смены патруля и подловили группу прикрытия.
Внезапно "ишачков" атаковали десять "мессершмиттов". Враг имел не только численное, но и тактическое преимущество: он нанес удар сверху, на большой скорости. И все же наши летчики, не колеблясь, вступили в этот тяжелый бой.
Отбивая атаки, Василий чувствовал, что третий самолет в его звене все время мешает маневрировать, отрывается, часто сам попадает под атаки. Схватка складывалась все более невыгодно для И-16, к тому же кончался бензин. "Ишачки" рассыпались и дрались почти в одиночку. Вот один из них загорелся, начал падать.
Не успел Голубев проводить его взглядом, как заметил: самолет ведомого лейтенанта Князева тоже вышел из боя. С остановившимся винтом И-16 уходил в сторону со снижением. За ним погнались Ме-109. Атака, еще атака... и машину Князева охватило пламя, от нее потянулся густой шлейф дыма. "Эх, Дима, Дима!" - обожгло Василия тяжкое предчувствие. Голубев поспешил на помощь другу.
Но Князев был только ранен в обе руки. И сейчас он не торопился покидать самолет. А когда увидел рядом истребитель с номером "13" на борту, понял, что Василий непременно его прикроет. Нужно было возможно точнее определить момент прыжка и раскрыть парашют поближе к земле, чтобы не попасть под огонь фашистов. Секунда, другая... Пора! Дмитрий вывалился за борт самолета и дернул парашютное кольцо. Над летчиком распростерся купол белого шелка.
Раскачиваясь на стропах, лейтенант почему-то вытягивал руки в сторону командирского самолета. Но Василию некогда было разгадывать, что означает этот жест. Убедившись, что Князев приземлился и оказался в безопасности, Голубев сманеврировал, прибавил газ. Истребитель круто пошел вверх. Но в этот миг его и атаковали сзади два "мессера". Мимо Василия пронеслись стежки трасс. А затем летчик сразу почувствовал, как резко обожгло обе ноги. Мелко, будто в лихорадочном ознобе, задрожал от попавших очередей корпус "ишачка". Самолет вдруг накренился, круто пошел к земле.
Василий попытался выбраться из кабины. Однако ноги не повиновались. И Голубева охватило коварное чувство безысходности.
Через мгновения усилием воли лейтенант заставил себя бороться за жизнь - свою и машины, действовать, чего бы это ни стоило. Превозмогая резкую боль в ногах, он двинул вперед педаль, отжал и тут же взял на себя ручку. Повторил все это энергичнее. Затем - еще и еще раз. На действия уходили секунды, доли секунд, но Голубев не замечал бега времени: оно будто остановилось. Наконец - о, радость! - истребитель, словно усмиренный конь, вновь стал повиноваться хозяину. Постепенно самолет перешел в горизонтальный полет. До земли оставались считанные метры.
В поле зрения летчика попадали поросшие мелким кустарником бугорки, овражки. Машина кренилась из стороны в сторону. "Быстрее сажать на фюзеляж! - решил Голубев, - только бы попалась ровная полянка..."
Но полянки не было. А самолет терял мизерный запас высоты. Подтягивая ручку на себя, Голубев ощутил вначале толчок, затем жесткий удар, услышал треск и - потерял сознание.
Очнулся Василий не сразу. Открыв глаза, увидел сидящую напротив девушку в белом халате. Два окна маленькой комнаты были плотно занавешены черной бумагой. Горела керосиновая лампа. Рядом с его кроватью стояли еще две, пустые, аккуратно заправленные.
Тупо ныло все тело. Голубев попытался изменить позу, повернуться на бок. Но как только шевельнулся, острая боль пронзила ноги и шею, ударила в затылок. Он вновь едва не потерял сознание, коротко, прерывисто застонал. Девушка, услышав стон, тут же подошла к раненому.
- Кто вы? - спросил лейтенант.
- Оля я, медсестра.
Шум в голове и общая слабость путали мысли. Но память летчика все же восстанавливала эпизоды последнего воздушного боя: ранение, падение на подбитой машине... Неожиданно подумалось: "А все ли в порядке у Князева?"
- Кто меня спас, Оля? - тихо спросил Голубев.
- Наши солдаты. Они нашли вас в разбитом самолете, - ответила медсестра. - Как вы себя чувствуете?
Болело все. Но Василий указал глазами только на ноги, которые доставляли наибольшее беспокойство:
- Что с ними?
- Ничего страшного, - ответила девушка. - У вас легкие раны. - И, сделав небольшую паузу, добавила: - Их промыли, забинтовали, теперь поправляйтесь. Утром вас увезут в Ленинград, в госпиталь.
Лейтенант встрепенулся: лечение может затянуться надолго, и он не скоро сумеет попасть в эскадрилью, к боевым товарищам, которые наверняка его ждут.
- Я хочу в свою часть, она недалеко, там меня вылечат, - сказал Василий, прикидывая, что его самолет упал где-то в тридцати - сорока километрах от аэродрома.
- Это невозможно. У вас осколки в ногах, - возразила Оля.
5Князев слонялся по аэродрому без дела: то на стоянку заглянет, то в мастерскую к ремонтникам, то в медпункт - на перевязку; да и каким делом мог он заниматься: руки были забинтованы.
Летчик пошел в штабной домик, к командиру эскадрильи. Майор Денисов, назначенный недавно вместо капитана Лучихина, сидел за небольшим столом, заваленным бумагами. Он вскинул большую бритую голову и, увидев лейтенанта, спросил:
- С чем пожаловали?
- Прошу вашего разрешения навестить в госпитале лейтенанта Голубева, - скороговоркой выпалил Князев заранее приготовленную фразу.
Денисов откинулся на спинку стула, затем поднялся, вышел из-за стола и приблизился к лейтенанту.
- Поезжайте, - сказал он. Потом добавил, переходя на неофициальный тон, положив руку на плечо Князева: - Сделаем, Дмитрий, вот как. В Ленинград эвакуирована жена Василия. Может быть, она еще ничего и не знает. Так ты ее там обязательно разыщи и сходи к Голубеву вместе с ней. Конечно, аккуратненько подготовь к встрече с мужем. Надеюсь, понял?
