Иулиания - Он хотел жить и умереть странником. Воспоминания об иеросхимонахе Алексии
Как-то он сильно заболел, состояние было таким тяжелым, что его посчитали умершим и выбросили тело, а утром нашли сидящим среди трупов. Когда его выбросили, он был без сознания, а очнувшись, он почувствовал тепло. Свет озарил ночное небо, явился Сам Христос, который протянул ему руку и сказал: «Дерзай, ты Мне еще нужен на земле для проповеди Евангелия».
В период гонений на Церковь старец Варсонофий двадцать пять раз подвергался арестам. На всех допросах вел себя бесстрашно, с достоинством. Ему пришлось отбывать сроки во многих лагерях: Темниковских, Алатырских, на Колыме.
Отец Алексий рассказывал:
«С ним жила келейница Марфа, его родная сестра. Когда я к ним приезжал, она мне поведала один эпизод из лагерной жизни отца Варсонофия:
"Был он в тюрьме. На Пасху вывели его ночью на мороз босого, в одной рубашке и штанах: "Посмотрим, как твой Бог спасет тебя". Смотрели в дверной глазок. Больше трех часов никто не выстаивал – замерзали и умирали. А отец Варсонофий простоял четыре часа. Во время пытки ему явился преподобный Серафим, и после этого отец Варсонофий стал весь красный. Снег под его ногами стал таять, и он потихоньку в него погружался. После стояния на морозе стражники забрали его и говорят "Кто же ты такой, что не умираешь?" После этого руководство лагеря ходатайствовало о пересмотре его дела. В итоге отца Варсонофия освободили».
Но легче не стало. Бывало, что после очередного освобождения приедет в какой-нибудь город, обратится к уполномоченному для регистрации, а регистрацию ему дают только на один месяц. «Чтоб тебя здесь не было, говорят. Иди, куда хочешь. Просрочишь, опять посадим». Где он только не был. Наконец его прислали в Херсон. Там он и стал духовным отцом Михаила, который впоследствии вспоминал: «И тут мне наши прихожане сказали: "Михаил, у нас старец появился". Так я попал к нему в духовные чада».
Последствия сталинских лагерей не могли не отразиться на здоровье отца Варсонофия. В последние дни своей жизни старец сильно болел. Ему был открыт день, когда Господь призовет его к себе, и он готовился к смерти. В день своего Ангела, 17 октября 1954 года, после исповеди и причащения Святых Христовых Тайн старец Варсонофий мирно отошел к Господу. Он похоронен на кладбище города Херсона у храма всех Святых.
Господь послал отцу Михаилу такого старца, чтобы укрепить его веру и намерение идти по монашескому пути, к которому он был расположен с детства. Однажды Михаил осмелился поговорить об этом с батюшкой:
– Батюшка, я хотел бы быть пастухом, чтобы находиться в лесу или в поле. Уединение люблю.
Отец Варсонофий только улыбнулся:
– Пастухом, говоришь, хочешь быть? А ты знаешь, кто такой пастух? Вот станет жарко, корова хвост поднимет и побежит. Ты и не догонишь. Убежит куда-нибудь в посевы. Там «наворочает», вытопчет посевы, и будешь отвечать.
После этой беседы Михаил расстался с мыслью стать пастухом и начал спрашивать отца Варсонофия о монастыре, а тот ему и говорит:
Монастырь – это, конечно, хорошо. Но и здесь бывает двое ворот: в одни входят, а в другие выходят.
– А я не пойму, как это «выходят»?
Тогда он пояснил, что, когда бывает желание прийти в монастырь, это значит – входят. А потом некоторые поворачивают вспять, не выдерживают в духовном плане – эти выходят.
Я говорю: «Нет, батюшка, я, если пойду, то вертаться уже не буду».
– Подожди, подожди. Тебе рано. Ты еще молодой. Почти два года он меня испытывал. Не пускал. А мне хотелось поскорей.
Начало монашеского пути
И вот, наконец, отец Варсонофий благословил двадцатидвухлетнего Михаила на монашеский путь. Местом подвигов определил ему Киево-Печерскую лавру. Но с фабрики его отпустили не сразу, так как он был передовиком производства, выполнял норму за двоих и активно участвовал в художественной самодеятельности. Пришлось Михаилу через суд увольняться. Однако, когда юный подвижник приехал в Киево-Печерскую лавру, здесь его ждало неожиданное разочарование. Наместник владыка Нестор сказал, что прием в лавру сейчас ограничен, так как с пропиской очень сложно.
«Я, конечно, огорчился. Но потом он вдруг говорит:
– А ты в других монастырях был?
– Владыка святый, нигде не был.
– Вот давай сейчас поезжай, куда пожелаешь – в Почаевскую, в Троице-Сергиеву лавру или в Глинскую пустынь. А я пока здесь буду прописку с уполномоченным улаживать. Когда решится, тогда тебя вызову».
И я сразу поехал в Глинскую пустынь. А в Глинской в то время какие старцы были!.. И отец Серафим (Амелин), и отец Серафим (Романцов), и отец Андроник (Лукаш), и отец Виталий (Сидоренко). Отец Виталий тогда, хотя и послушником был у отца Серафима, но принимал странников как отец милосердия, людей утешал и вел очень духовную жизнь.
Первый раз об отце Виталии я услышал еще в Херсоне. В Глинской пустыни побывали паломники с нашего прихода и потом мне рассказывали: «Ой, Виталий глинский – это вообще человек неземной!» И вот я загорелся, думаю: «Как бы его увидеть?» А когда приехал в Глинскую пустынь и познакомился с отцом Виталием, тогда понял, что осуществил, наконец, свое желание.
В то время благочинным там был отец Андроник (Лукаш). Мудрый духовный наставник, отец Андроник был наделен дарами прозорливости, утешения, молитвы. Он безошибочно провидел внутреннее состояние человека и указывал ему самый верный путь к спасению. Его руководство отличалось особой мягкостью и добротой. Это привлекало к старцу братию и множество паломников. По молитвам отца Андроника исцелялись не только духовные раны, но и телесные болезни. В 1995 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия он был возведен в сан схиигумена. Отец Андроник проявил большое внимание к желающему встать на монашеский путь Михаилу.
«Увидев меня, начал расспрашивать:
– Откуда? Что? Как?
– Батюшка, я в Киево-Печерскую лавру собираюсь поступать, но там с пропиской сложно.
– Давай, если желаешь, мы тебя здесь пропишем. У нас свободно.
Отвечаю ему
– Батюшка, у меня благословение от моего старца отца Варсонофия в Киево-Печерскую лавру идти.
– Ну, раз благословение. Мы, конечно, не можем этого изменить или нарушить, но если не получится с пропиской, тогда только к нам.
И забрал меня к себе в келью. В келье у него было две коечки: он – на одной, я – на другой. Тогда я еще совсем молодой был, и мне все было интересно. Бывало, ночью проснусь, смотрю, а батюшка уже стоит в схиме, молится. Тихо так. Только ляжет, чуть полежит и опять встает молиться, как преподобный Силуан Афонский, урывками. А я, хоть и уставший, трудился же весь день на послушании, но думаю: "Батюшка встает, и я встану". Поднимаюсь и тоже стою тихонько. Батюшка оглянется, а я стою. А тут уже и четыре часа – подъем. И пошел батюшка с колокольчиком по коридору: весь монастырь просыпается, все встают на полунощницу Около шести часов сна благословлялось. Отцы учитывали, что у молодых послушания, и им отдохнуть надо. А старцы спали мало: и отец Серафим, и отец Андроник».
