Николай Шуткин - «АВИАКАТАСТРОФЫ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ»
Наступала новая фаза деятельности для военного и гражданского авиационных ведомств. Вся тяжесть работы свалилась на Николаевский-на-Амуре авиационный отряд. В Николаевске находился и районный центр УВД военного сектора под руководством молодого полковника Юрия Серова. До объявления ПСС районный центр находился в режиме контроля. Перелетом группы Су-27 руководили другие службы, сектор же полковника Серова никакой ответственности за перелет не нес. Однако Юрий Васильевич штурман по профессии (а штурман – это мозг корабля) полетал на многих типах самолетов: ЛИ-2, ИЛ-28, ЯК-28, Су-24, принимал участие в боевых действиях в Афганистане и в 1986 году окончил Академию в Москве. У стройного, красивого полковника Серова и на службе порядок соответствует его внешнему виду. Во время нахождения в зоне Су-27 люди, проникнутые высокой ответственностью, не только прослушивали переговоры группы, но и вели их запись. Услышав просьбу 344-го о приведении службы ПСС в готовность № 1, начальник смены подполковник Анатолий Черных вместе со старшим помощником майором Борисом Бортниковым, не дожидаясь указаний сверху, приняли решение немедленно бить во все колокола.
По слышимости радиообмена летчиков Чернов и Бортников (ныне полковник) понимали, что их район ближе всех находится от места аварии, потому сообщают командиру Серову и командиру Николаевского ОАО, депутату Верховного Совета России Валерию Долматову о происшествии. Весть о ЧП по прямому проводу летит к командующему 11-й армии ВВС. На командном пункте диспетчерской службы собрались все, от кого теперь зависела жизнь пропавшего летчика: Валерий Долматов, его заместитель Николай Уклонский, командир летного отряда Николай Ляшун, Юрий Серов со своими замами. Получилось экстренное рабочее совещание.
Вопрос стоял один: в каком квадрате искать? Прослушали пленку переговоров группы Су-27-х и пришли к единому мнению, что трагедия разыгралась в южной части Охотского моря. Для детального расчета точки аварии обрывочных фраз радиообмена было явно недостаточно. Нужен был полный объем информации всего полета группы от времени вылета до посадки в Комсомольске-на-Амуре, которой николаевцы, к сожалению, не знали. Экипаж опытнейшего командира вертолета МИ-8 Олега Хвостова готовился к вылету. Тем временем из службы поиска и спасения пришло сообщение из Магадана: «К вам вылетает АН-12 с группой спасателей, обеспечьте прием!» Поисковой службой спасения руководят высококвалифицированные специалисты и их решение направить большой корабль, оснащенный поисковой аппаратурой, в район бедствия было самым разумным.
Никто не знал, как долго летел истребитель после последней переданной фразы, как далеко унес его ветер с высоты 10 000 метров после катапультирования, если таковое имело место. В экипировку командира «Сухого» входил радиомаяк, антенна которого остроумно вмонтирована в стропы парашюта. Радиомаяк вступал в работу сразу после катапультирования.
Буквально полгода назад в горах Джугджура упал самолет-перегонщик АН-2. Техник экипажа предусмотрительно прихватил с собой радиомаяк подобного типа. Командир самолета Л-410 Виктор Храмцов вышел на работающий маяк и экипаж, находившийся на грани замерзания, был спасен.
Экипаж АН-12-го очень надеялся запеленговать радиомаяк капитана Молоканова и вывести на него вертолет. Преждевременно поднимать вертолет и посылать его в никуда было бессмысленно.
Через пять часов после приведения ПСС в готовность №1 поисковый самолет прибыл в район предполагаемого падения самолета. С высоты 3000 метров поисковики обнаружили в море, неподалеку от мыса Врангеля, большое белое пятно похожее на купол парашюта.
Быстрее в Николаевск! Необходимо пересадить спасателей в вертолет. Но вот беда! Аэродром Николаевск слишком мал для приема самолетов с таким весом. Подобные самолеты могут тут садиться только зимой на замерзший грунт, да и то с оговоркой. Для новичков аэродром хуже капкана. Сколько самолетов на нем ломано, да переломано! Расположен он у подножья груды сопок на возвышении в виде пуповины. С одного конца ВПП видна лишь ее часть, а не вся полоса как на равнинных аэродромах. Ветры гуляют как хотят: из встречного могут поменять направление на боковой и даже на попутный, на чем «обжигалось» немало экипажей.
Всех этих нюансов не знал командир военного АН-8 заходя на посадку на одном двигателе весной 1972 года с грузом апельсинов на борту и так мазанул, что прямиком, через стоянку вертолетов, благо все они были в воздухе, промчался в поселок Сергеевку, расположенный в конце аэродрома, в западной его части. Жителей деревня спас от неминуемой смерти случайно подвернувшийся овраг на пути ошалевшего фруктовоза, чуть было не въехавшего в магазин. Лет пять солдаты несли караульную службу у разбитого АН-8, пока не истек срок его годности и не был списан на радость наших умельцев техников, наклепавших катеров из добротной дюрали.
Хабаровский ИЛ-14 снежным мартовским днем производил посадку с восточным курсом при сильном встречном ветре, и РП подсказал, чтоб не торопился тормозить с расчетом заруливания по восточной РД. Ветер возьми да и поменяй направление! Так поддул, что самолет укатило за полосу в сугроб, подломав правую стойку шасси, выкопав законцовкой крыла глубокую яму, тут же заполнившуюся вешней водой.
Наш АН-2 с рыбаками на борту садился минутой позже уже с обратным курсом. Шел сильный мокрый снег. Командир ОАО Владимир Пилипенко стоял в проходе кабины и, увидя барахтающийся в глубоком снегу скособоченный ИЛ, приказал мне садиться прямо рядом с ИЛом. Дело было в выходной день. В рыбацком одеянии командиры окружили поверженный самолет. Командир ИЛа удивленно рассматривал нас в открытую форточку. Бортмеханик стоял в дверном проеме грузового отсека.
– С мягкой посадкой вас! – улыбался Пилипенко.
– Пошел к черту! – последовал ответ.
– Что привезли? – спросил командир летного отряда Трутнев.
– Свежие огурцы, – ответил бортмеханик.
– Выброси парочку на закуску, выпьем за ваше удачное приземление, – приказным тоном потребовал Трутнев.
На крыло выбралась стюардесса.
– Прыгай, поймаю, – подставлял руки командир эскадрильи Саша Драгонер.
– Еще чего не хватало, – хмыкнула миловидная девушка. – Сама слезу. – И, поскользнувшись, как с горки, по длинному мокрому крылу покатилась прямо в снеговую лужу. Красивая девушка в светло-синем форменном пальто сидела в снежнице и плакала.
– Говорил тебе прыгай, не послушала, а теперь нечего реветь. Давай руку, – успокаивал Драгонер девушку.
Я один был в форме, ко мне и подошел командир ИЛа.
