Александр Романов - Королев
Нелегкая, сложная судьба ожесточила характер Королева. Гордый и легкоранимый, он был крайне самолюбив, да к тому же не терпел малейшей несправедливости, тем более незаслуженных упреков, да еще в присутствии сослуживцев. Лихорадочно восстанавливая в памяти сегодняшнее происшествие, все больше убеждался, что ничего предосудительного в его совете ученикам прочитать главу из «Истории моего современника» не было. Многие уже знали, что речь идет в ней о гимназии, в которой они учились.
Немного успокоившись, Королев замедлил шаг, застегнул шинель и неожиданно для себя обнаружил, что он далеко от дома, возле Соборной площади, от которой начинаются торговые ряды. Пришла в голову мысль сделать кое-какие покупки к Новому году и найти небольшую елку, о которой его так просила жена.
Павел Яковлевич вернулся домой, когда уже стемнело, закрыл окна ставнями и вошел в дом. На пороге его встретила встревоженная теща – Мария Матвеевна.
– Беги, Павлуша, беги скорее, начинается.
– Куда? – не понял тот. – Что начинается?
– Ах, какой непонятливый. Куда-куда! – встревоженно заворчала теща.
Павел Яковлевич наконец сумел отвлечься от событий минувшего дня и, увидев перед собой взволнованную Марию Матвеевну, сообразил, в чем дело. Быстро поставил елку в угол, сунул покупки теще и стремглав бросился на улицу, впустив в прихожую клубы морозного воздуха.
Время приближалось к семи вечера, когда Павел Яковлевич и акушерка вошли в дом. Мария Матвеевна, что-то шепнув на ухо женщине, повернулась к зятю:
– Ты, Павлуша, погуляй часок-другой. Мы тут без тебя управимся...
Снегопад кончился. Небо над древним городом прояснилось, замерцали звезды, наступала ночь, последняя в 1906 году. Луна заливала все вокруг серебром улицы, принаряженные к Новому году, еще час назад полные шума и веселья, были пусты. Нет-нет их покой нарушался быстро идущими запоздалыми прохожими да веселым перезвоном бубенцов под дугами извозчичьих рысаков. Павел Яковлевич бродил по пустынным улицам. К нему вернулось хорошее расположение духа. Еще бы. Так неудачно начался день и так радостно заканчивается. А ведь совсем скоро новый – 1907 год! Радость перед Новым годом – хорошая примета. Он скоро станет отцом. Его любимая Маруся родит ему сына или дочь. Кто же у него родится? «Скорей бы уж все свершилось».
Бродя в восторженном настроении по улицам, Павел Яковлевич вспомнил, как его однокашник, студент Нежинского историко-филологического института, Юрий Москаленко познакомил его со своей сестрой Марией. И с этого дня Павел Королев понял, что не сможет жить без нее. Невысокая, стройная, с лучистыми карими глазами, она считалась признанной красавицей.
...В семье небогатого купца Николая Яковлевича Москаленко и его супруги Марии Матвеевны было четверо детей. Кроме Маруси, еще дочь и двое сыновей. Всем им родители дали образование. В доме любили книги, читали газеты, журналы, часто музицировали. Мария Матвеевна, мать семейства, играла на скрипке, сын Василий – на фортепиано. Старший Юрий хорошо пел. В доме часто собиралась молодежь. Все чаще стал бывать здесь и Королев. Его тут уважали, ценили за остроумие. В разговоры Павел Яковлевич, как правило, вступал редко, своего мнения без повода не считал нужным высказывать. Правда, был один случай. Как-то Юрий, только что окончивший институт, неосторожно в присутствии Королева назвал босяком бедного, но преуспевающего в знаниях студента. Слова резанули Павла Яковлевича так, будто его кто-то ударил хлыстом. Он вскипел и зло отчеканил:
– Щедрость ума, Юрий Николаевич, всегда ценил, ценю и буду ценить выше туго набитого кошелька.
Этот инцидент, кажется, навсегда посеял между ними рознь. Собиравшаяся у Москаленко молодая компания не нравилась Павлу Яковлевичу. Он был тут старше всех, и его раздражали легкомысленные разговоры и бесконечные танцы. Но истинная причина крылась в другом. Павел Яковлевич не мог видеть, как за Марусей ухаживали молодые люди, пытаясь вызвать ее расположение.
Она весело смеялась, охотно танцевала со всеми, никому не отдавая предпочтения. Девушка жила мечтой: закончить гимназию, уехать в Петербург на Бестужевские курсы.
Павел Яковлевич знал об этом и поторопился сделать Марусе предложение, но получил отказ. И только спустя некоторое время, через родителей девушки, он все-таки добился ее согласия на брак. Через месяц после окончания Павлом Яковлевичем института, 28 августа 1905 года, состоялась свадьба. Молодые супруги отбыли к месту службы Павла Яковлевича в Екатеринодар, а через год, летом 1906 года, переехали в Житомир.
Здесь в доме No 5 по Дмитриевской улице Королевы сняли недорогую меблированную квартиру из трех небольших комнат и устроили в них гостиную, спальню и кабинет. В пятнадцати минутах ходьбы находилась первая мужская гимназия, где Павел Яковлевич начал преподавать. Жили скромно.
Мария привыкла к достатку. Родители ей ни в чем не отказывали. Считать деньги она не умела, это, в свою очередь, раздражало Павла Яковлевича. Словом, семейная жизнь не заладилась с самого начала. К тому же Мария не могла продолжать образование, к которому так стремилась.
...Павел Яковлевич не заметил, как дошел до конца улицы, вернулся назад и оказался около своего дома. Он замедлил шаг и подумал: «Если сейчас встречу мужчину – родится мальчик, а если женщину...» Он не успел загадать, как увидел, что из дома вышла женщина, та самая, за которой он бегал. Павел Яковлевич улыбнулся про себя: «Вот тут и гадай», и пошел быстрее.
Теща встретила его в прихожей, счастливая.
– Сын, Павлуша! Сын! Поздравляю... А у нас с дедом внук... Дождались...
Королев кинул на вешалку шинель и пошел было в спальню, но Мария Матвеевна остановила его:
– Куда ты такой с мороза-то. Застудишь маленького. Да и Мария утомилась, задремала, не торопись...
Павел Яковлевич на цыпочках ходил по крашеному деревянному полу соседней комнаты – кабинету, стараясь не тревожить жену. Остановился, через приоткрытую дверь с нежностью посмотрел на ее красивое, утомленное лицо, утонувшее в подушке.
«Милая моя, любимая», – подумал Павел Яковлевич. Он был так счастлив в эти минуты, что забыл все размолвки с женой, даже последнюю, случившуюся совсем недавно. Оказалось, что Павел Яковлевич ревнив. Он и сам не подозревал об этом, но уж очень хороша была девятнадцатилетняя Мария рядом с тридцатилетним замкнутым, коренастым мужем. Павел Яковлевич не любил, когда жена наряжалась модно, в яркие платья, и хотел, чтобы она одевалась соответственно положению.
– Но мне же, Павел, не тридцать. И мне хочется петь и танцевать... – И начала кружить его по комнате.
