Эндрю Робертс - Черчилль и Гитлер
Если природа лидерства Бен Ладена, в том что касается его высказываний и источников возникновения, по сути является гитлеровской, а Джордж Буш-младший и его старшие советники обращаются в поисках вдохновения к Черчиллю, не может ли война с терроризмом с полным основанием считаться продолжением Второй мировой войны? Я полагаю, такое вполне возможно, и противопоставление харизматичной техники Гитлера и поистине вдохновляющей техники Черчилля станет одной из центральных тем этой книги. Поскольку любой, кто интересуется историей и имеет склонность к ораторству, может вызубрить почти наизусть секреты обоих лидерских типов и использовать их с выгодой для себя.
Алан Буллок в написанной им книге о биографиях Адольфа Гитлера и Иосифа Сталина, озаглавленной «Параллельные жизни», продемонстрировал, какое количество тоталитарных техник, использовавшихся нацистами, было позаимствовано у большевиков. Несомненно, дьявольский, хотя и бесспорный, талант Альберта Шпеера, Йозефа Геббельса и кинорежиссера Лени Рифеншталь делали нацистские сборища куда более впечатляющими, нежели парады на Красной площади, столь любимые советским Политбюро, но получившее широкое развитие при обоих режимах искусство организации массовых мероприятий мало чем отличалось от постановки эстрадного шоу с использованием микрофонов, световых эффектов, дыма и зеркал.
В красивом, тонко критикующем диктаторские приемы голливудском фильме 1939 г. «Волшебник страны Оз» прежде ужасный чародей оказывается обманщиком-коротышкой, прячущимся за внушительным фасадом и дергающим за рычаги, извергая таким образом огонь и издавая свирепые звуки. Создатели фильма хотели сказать, что Гитлер, Сталин, Муссолини и Франко на поверку оказались бы такими же шарлатанами, если бы у западных демократий хватило смелости, добропорядочности и ума дать им отпор. Несмотря на все, что мы знаем о личной неадекватности этих диктаторов, они ответственны за массовое истребление такого громадного количества невинных людей, что двадцатый век навсегда останется «Веком бесчестия»[4], как его назвал один из выдающихся историков. В реальной жизни вместо того, чтобы вернуться на воздушном шаре обратно в Канзас, волшебник должен был бы расстрелять Страшилу, Железного Дровосека, Трусливого Льва и Дороти (да и Тотошку в придачу).
«Не может человек более печальным образом засвидетельствовать свое собственное ничтожество, как выказывая неверие в великого человека», – писал Томас Карлейль в книге «О героях и героическом в истории», но не является ли обратное утверждение более правдивым? Нет ли пафоса в нашем постоянном поиске лидера, когда мы сами еще не научились как следует быть разумными последователями, скептически относящимися к наделению сверхчеловеческими качествами людей, которые, как нам прекрасно известно, всего лишь создания из плоти из крови, как и мы сами? Зрелая демократия должна испытывать отвращение к подобным периодическим приступам возвеличивания героев, как зрелая женщина испытывает смущение по поводу своей подростковой влюбленности в капитана школьной команды по лакроссу. «Одна из самых универсальных потребностей нашего времени, – писал американский политолог Джеймс МакГрегор Бёрнс, – это потребность в сильном и незаурядном лидере». Это стремление, которое снова и снова приводит к катастрофе, как это случилось с Францией, нуждавшейся в таком лидере, как Наполеон, в 1799 г., Россией, обратившейся к Ленину в 1917 г. и усугубившей свою ошибку, менее чем через десять лет сменив его на Сталина, а за Гитлера в 1932 г. голосовало не меньше 13 миллионов немцев. «Нас больше не обманут», – пели «The Who» в одноименной политической песне. Но мы даем себя обмануть снова и снова.
Как подчеркивал последний и самый правдивый биограф Гитлера сэр Йан Кершоу в своей книге «Миф Гитлера» (1987 г.): «Готовность возложить все надежды на “лидера”, в лице “сильного человека”, сама по себе, конечно, не была необычна для Германии. Поддержка со стороны запуганной элиты и подчинение жаждущих сильного лидера масс, которым зачастую становится некая “харизматичная” личность, возникала (и до сих пор возникает) во многих обществах, в которых слабая плюралистическая система неспособна разрешить глубокие политические и идеологические разногласия и осознает, что оказалась в состоянии тяжелого кризиса». По мнению Карлейля, прославление лидера «великими людьми» далеко не всегда является показателем значимости – или отсутствия ничтожности, а может быть просто одним из признаков страны Третьего мира.
Анархистские и некоторые современные либертарианские философы с уверенностью утверждают, что основной проблемой является существование идеи лидерства само по себе, по крайней мере, в национальном масштабе. Против нее протестуют и антиглобалисты, нападающие на любой город, который оказывается достаточно смелым (или безрассудным), чтобы принять у себя саммит мировых лидеров». Если бы человечество было способно организовать себя таким образом, чтобы один человек не мог обладать абсолютной властью над сотней других, говорят они, мы жили бы лучше. Так же как истинные марксисты верят, что государство «отмерло» бы после краха капитализма в результате внутренних противоречий, так и анархисты, например, Пьер Прудон и Михаил Бакунин, утверждали, что однажды сама потребность в политических лидерах отпадет совсем. Хотя это утверждение в послевоенные годы получило некоторое подтверждение, особенно в Америке в 1960-х – начале 1970-х гг., оно по-прежнему является утопией.
Достаточно беглого взгляда на современный мир, чтобы увидеть, что повсеместное присутствие и визуальная доступность «мировых лидеров» являются сегодня, возможно, даже более заметными, чем когда-либо после 1945 г. Лидеры в общественном сознании стали олицетворять свои государства и даже в эпоху европейской интеграции привлекают к себе гораздо больше общественного внимания, чем можно было бы предположить каких-нибудь тридцать лет назад. Не похоже, чтобы в ближайшем будущем сила, под воздействием которой увеличилась значимость мировых лидеров – но необязательно их действительное могущество пошла на убыль. Это происходит в основном благодаря стремительному развитию информационных технологий, в результате которого, все больше людей в большем количестве мест могут гораздо быстрее узнавать о большем количестве событий, происходящих в настоящий момент. Будучи главными представителями своих стран, политические лидеры в полной мере используют все преимущества этого развития, чтобы повысить свою общую заметность.
Отнюдь не подразумевая, что мы более внимательно рассматриваем каждый вопрос, с тем чтобы более аргументированно обсуждать то, что происходит, революция в сфере коммуникаций и информации означает, что мы в растерянности передаем все больше и больше обязанностей по принятию решений нашим лидерам. В 2002 г. индийско-пакистанские переговоры по Кашмиру в международных средствах массовой информации свелись к разногласиям между премьер-министром Ваджпаи и президентом Мушаррафом, а вопрос о том, убит или все еще жив Осама Бен Ладен, был сочтен более важным, чем освобождение Афганистана от власти талибов. В 1780 г. премьер-министр вигов Джон Даннинг внес в Палату общин предложение, которое звучало следующим образом: «влияние короля усилилось, продолжает усиливаться и должно быть ослаблено». То же самое сегодня можно сказать о влиянии мировых лидеров.
