Федор Ушаков - Святое русское воинство
Оттоманская Порта в мае 1771 года выслала на Черное море четыре отделения судов, направив их к Батуму, Очакову, в Дунай и Азовское море; последнее из них, в котором находилось 45 галер, шебек и транспортов, должно было перевезти с румельских берегов многочисленное вспомогательное войско татар и турок, поэтому Сенявин поспешил к Керченскому проливу, с семью кораблями, навстречу неприятельской флотилии, оставив один корабль и все канонерские лодки у Арабатской косы для содействия войску князя Щербатова.
19 июня, поутру, он увидел на ветре и близ мыса Кезандибы (Казаншин) 14 турецких галер и шебек, которые немедленно удалились под защиту керченских укреплений и там остановились на якоре; суда же наши заняли Еникальский пролив для наблюдения за неприятелем и заграждения ему входа в Азовское море.
Две недели обе эскадры оставались в этом положении, не предпринимая ничего решительного, и, когда князь Щербатов, совершивши удачный переход по Арабатской косе, 18 июня взял приступом Арабат и занял Ени-Кале и Керчь 3 июля, все турецкие суда немедленно вышли из Керченского пролива и возвратились в Константинополь; после этого эскадра Сенявина, разделенная на две части, пробыла еще несколько недель в крейсерстве у крымского и таманского берегов; к середине сентября она возвратилась в Ени-Кале и разгружалась. Ф. Ф. Ушаков не участвовал в экспедиции этого года; состоя на фрегате «Первом», под командой капитан-лейтенанта Кузьмищева, в отряде капитана Тишевского, он находился при проводке фрегата рекой Доном до Азовского моря, и потом назначен был командиром четырех речных транспортных судов, доставлявших леса из разных мест к Таганрогу для достройки того фрегата.
Поход князя Долгорукова также вполне достиг предположенной цели. Армия его, овладев Перекопом, вскоре проникла вовнутрь Крыма и 21 июня заняла Евпаторию, а 29-го взяла приступом город Кафу (Феодосию). Крымские татары вынуждены были заключить договор, по коему совершенно отказались от союза с Портой и объявлены независимыми, под покровительством России; многие, однако, семейства бежали в Турцию и сам Селим-Гирей должен был искать убежища в Константинополе.
Со значительными успехами действовали войска и на других поприщах войны. Румянцев твердо стоял на левом берегу Дуная, удерживая за собой крепости, занятые им в прошлом году, и делал неоднократные нападения на Тульчу, Исакчи и Бабадаг, лежащие на правом берегу реки. Флот адмирала Спиридова, состоявший уже тогда из 10 кораблей, 21 фрегата, 2 бомбардирских кораблей, 5 шлюпов и 13 мелких судов, по-прежнему оставался повелителем Архипелага и имел главное свое местопребывание у о. Фороса.
Все греческие острова просили вступить в подданство России. В августе три отряда судов, забрав десантные войска, обошли весь берег Румелии, от острова Негропонта до Дарданелл, весь анатолийский, короманский, и остров Родос, нанося повсюду всевозможный вред и опустошение, для привлечения турецких войск к защите берегов своих и ослабления их армии, действовавшей против графа Румянцева.
На острове Митилини сожжены были два новые 74-пушечных корабля, несколько малых судов и разорена верфь; корсары беспощадно истребляли все, принадлежавшее неприятелю, и адмирал Спиридов с несколькими кораблями и фрегатами блокировал Дарданеллы, чтобы турецкая эскадра, изготовлявшаяся в Константинополе, нечаянным появлением своим в Архипелаге не нанесла вреда нашим крейсерам.
Стесненная таким образом с разных сторон и пораженная отторжением Крыма, Турция предложила перемирие, которое заключено было 19 мая 1772 года в армии графа Румянцева, и вскоре за тем на флоте адмирала Спиридова. Обе стороны должны были тогда прекратить всякие военные действия на сухом пути и на море, и Порта обязалась не делать никаких новых приготовлений и не высылать судов своих к крымским берегам и в Архипелаг; однако казавшаяся непрочность этого перемирия и вероломная политика Дивана заставляли главнокомандующих наших деятельно следить за всеми движениями неприятеля и собирать разные известия.
Поэтому одна главная армия фельдмаршала Румянцева ничего не предпринимала в течение 1772 года, оставаясь на твердой позиции своей по левому берегу Дуная и ожидая окончания мирных переговоров, начатых в Фокшанах и Бухаресте; но флот Спиридова, разделенный на эскадры, показывался в разных пунктах, на которые указывало сомнение, и Сенявин озабочен был охранением крымских берегов.
В августе месяце он ввел эскадру свою в Балаклавскую бухту, получив известие, что татары начинают возмущаться в ожидании значительного вспомогательного войска, отправленного на флоте из Константинополя. Убедившись, однако, в несправедливости этого слуха, вице-адмирал прекратил крейсерство в начале сентября и повел суда свои на зимовку в Ени-Кале и Таганрог. Ф. Ф. Ушаков получил в этом году командование над палубным ботом «Курьер», и вместе с фрегатом «Первым» отправился из Таганрога до Кафы, а оттуда послан был к эскадре, стоявшей в Балаклавской бухте; по возвращении же эскадры в Еникальский пролив, занял брандвахтенный пост у Керчи.
Плавания этого года замечательны были тем, что несколько небольших военных судов наших совершили первые переходы по Черному морю, доставляя депеши из Дуная в Азовское море и обратно[10].
В исходе августа перемирие с Турцией было расторгнуто и снова заключено в начале декабря того же года. В продолжение этого трехмесячного разрыва, в армии Румянцева и в Азовском флоте не было ничего предпринято; но Архипелагский флот наш, увеличенный тогда еще тремя кораблями, прибывшими из России, немедленно возобновил военные действия и успел прославить себя новыми подвигами.
Отряд капитана Коняева, состоявший из двух кораблей, двух фрегатов и четырех мелких судов, сжег восемь дульцинотских фрегатов и восемь шебек в Патрасском заливе; лейтенант Алексиано с фрегатом и двумя поляками оказал значительную помощь сирийскому паше Али-бею, воевавшему против Порты; отряд контр-адмирала Грейга блокировал Дарданеллы и опустошил окрестности Чесмы. Много судов, военных и купеческих, взяты были в приз.
Второе перемирие с Турцией продолжалось до 9 марта 1773 года. Не успев в требованиях своих о возвращении прежней власти хану Селим-Гирею над Крымским полуостровом, Порта опять вознамерилась обратиться к оружию, начала собирать значительные силы на Дунае и готовилась высадить двадцатитысячное войско на крымские берега, к чему призывали ее татары, искавшие освобождения от влияния России. Все снова пришло в движение, хотя ничего решительного и не последовало в этом году.
