Александр Музафаров - Семейные драмы российских монархов
Что такое семья? Это слово принадлежит к тем немногим понятиям, смысл которых на первый взгляд очевиден, но точно описать которые весьма сложно. Вот, к примеру, современное законодательство Российской Федерации не содержит определения семьи. У нас в стране есть статья в Конституции о семье, есть целый Семейный кодекс, есть Гражданский кодекс. Во всех этих документах говорится о семье, ей гарантируется защита, да вот беда — не разъяснено, что же именно защищают.
Дело заключается в том, что семья представляет собой институт более древний, чем общество и государство. Институт уникальный, который сочетает в себе биологические и социальные начала. В официальном комментарии к своду семейного права Российской империи говорилось следующее: «Союз между родителями и детьми, как и союз супружеский, трудно поддаётся регулированию права, так как отношения, возникающие из этого союза, являются более естественно-нравственными, чем юридическими, вследствие чего и законодательство не может дать в этом случае точных предписаний. Поэтому, при определении этих отношений, оно ограничивается только общими чертами». Традиционное государство стремилось закрепить юридически уже существующие религиозные нормы, но не пыталось определять отношения между членами семьи.
Во все времена теоретики монархии указывали на необходимость для государя быть образцовым семьянином. И не только потому, что монарх и его семья являются примером для подданных, но и потому, что отношения в семье монарха оказывают влияние на политические процессы в возглавляемой им стране.
Темой предлагаемой вниманию читателя книги и является рассказ о том, как семейные драмы российской царской семьи оказывали влияние на ход русской истории. Рассмотрение исторических событий под таким углом поможет читателю, с одной стороны, лучше понять историю нашего Отечества, а с другой — задуматься и о собственных семейных проблемах и конфликтах. Как совершенно справедливо заметил в своё время автор замечательных исторических романов Дмитрий Михайлович Балашов, «мы с полною верой принимаем за истинно великое какую-нибудь семейную распрю в королевской семье, не видя, что такие же по накалу страстей события сплошь и рядом происходят у нас на глазах, в обычных, „рядовых“, семьях, где есть и свои Борджиа и свои Катоны, где найдутся и Иваны Грозные, и Марфы Борецкие. Но исходы трагедий, случающихся здесь, мало тронут наше внимание. Размах и величие страстям придаёт мощь вовлечённого в семейную распрю множества иных воль и судеб человеческих».
При этом обычные семейные драмы редко бывают изучены столь же подробно, как исторические, каждая деталь которых скрупулёзно собрана и проанализирована историками. Значит, и здесь монархи прошлого могут дать нам наглядный пример.
Скажем несколько слов и о жанре нашей книги. Она не является полноценным историческим исследованием в классическом понимании. Дело в том, что большинство предлагаемых вниманию читателей исторических эпизодов хорошо изучены историками-профессионалами. Да вот беда — эта информация остаётся практически неизвестной широкой публике, среди которой имеют хождение самые разные мифы. А что такое миф? Говоря современным языком, недостоверная информация, которая может быть как положительной, приукрашивающей действительность, так и отрицательной, рисующая человека чёрной краской. Миф гладок, логичен, понятен, и за ним совершенно теряется реальный человек.
Откуда берутся мифы? Некоторые из них складываются ещё при жизни правителя, иногда — даже при его участии, как, например, мифы о Петре I, который «сам ружьём солдатским правил, сам и пушки заряжал». Некоторые — сразу после смерти государей, свергнутых с престола. Нужно оправдать злодеяние, и сочиняются истории о «психически ненормальном» (!) Иоанне Антоновиче, «глупом и взбалмошном» Петре Фёдоровиче, о «властолюбивой и алчной» царевне Софье и т.д. Эти мифы входили в «канон» официальной истории и по меньшей мере до конца правления победителей не могли быть отвергнуты под угрозой расправы со стороны соответствующих органов.
Другие мифы о государях складывались стихийно, в массовом сознании русского общества, в народных песнях, духовных стихах, сказках, сказаниях. По мнению специалиста, «в песнях фантастический элемент, как правило, отсутствовал, события выбирались значительные и изображались без деталей, а исторические лица были представлены в наиболее значимые и общественно значимые моменты их жизни». Из числа русских государей наиболее популярными в крестьянской среде были Иоанн IV Грозный, Пётр I и его внук Пётр III, Екатерина II и Александр I — победитель Наполеона.
В отдельную категорию мифов мы должны выделить те, которые складывались в XIX веке в рамках революционно-освободительного движения в России. Его деятели решали важную задачу — десакрализировать в глазах населения и своих собственных царскую власть и её носителей. Оборвать ту связь между народом и государем, о которой мы писали выше. И здесь революционеры руководствовались простым принципом «Цель оправдывает средства» и не стеснялись в последних. Клевета, сплетни самого грязного толка, откровенная ложь и выдумка — всё шло в ход. Так рождались мифы о «звериной жестокости» Николая I, «пьянстве» Александра III, «безвольности» Николая II. Революционеры клеветали не только на своих непосредственных противников, но и обращались к прошлому. Так появились мифы о Екатерине Великой, Петре I и т.д.
В советское время именно эти представления о русских царях, сформировавшиеся в среде их политических противников, были положены в основу уже историографии о русских государях. Квинтэссенцией этого подхода стала книга Георгия Чулкова «Императоры», вышедшая из печати в 1927 году. Фактически этот «труд» представляет собой собрание сплетен и презрительно-уничижительных оценок в адрес монарших особ, для которых автор не жалеет чёрной краски:
«Это жалкое крошечное существо был будущий самодержец всероссийский, князь эстлянский, лифляндский, курляндский повелитель и государь царей грузинских, наследник норвежский, герцог шлезвиг-голштинский и ольденбургский, великий магистр Державного ордена святого Иоанна Иерусалимского и прочая, и прочая…»
«Александр сидел в кресле, сутулясь, как будто чьи-то незримые руки давили ему на плечи. Наследник и, быть может, завтра император вёл себя как испуганный заяц».
«Будущий царь-освободитель вообще был плакса. Он часто, слишком часто плакал — то от радости, то от огорчений».
Классовый подход, который исповедовали советские историки школы М. Покровского, вообще отрицал значимую роль личности в истории. Объективные процессы (в первую очередь — социально-экономические) были локомотивами развития, а деятельность отдельных личностей не имела никакого значения. Уже упомянутый нами Г.И. Чулков пишет: «На самом деле никакого самодержавия в петербургский период русской истории не было. Сами цари были игрушкой в руках господствующих классов».
