Роберт Грейвс - Со всем этим покончено
Сдав дежурство, я уснул в окопе, не дожидаясь конца обстрела. Во сне тебя убьют или не во сне — какая разница? Никаких блиндажей у нас, естественно, не было. Мне ничего не стоило заснуть во время бомбардировки, и, хотя совсем отключиться от грохота было невозможно, я старался не обращать на него внимания. Однако если приходили звать на дежурство или раздавалась команда «Боевая тревога!», я тут же вскакивал. Я мог уснуть в любой момент, в любое время дня и ночи, в любом положении — сидя, стоя, на марше, лежа на каменном полу. В этот раз мне приснился кошмарный сон, будто кто-то тихонько ощупывает меня, выбирая место, куда всадить нож. Наконец этот кто-то вцепился мне в спину. Я в ужасе проснулся, закричал и ударил убийцу по руке. И тут же обнаружил, что раздавил мышь, забравшуюся мне за ворот в поисках защиты от обстрела.
Вечером рота получила приказ построить две крестообразные огневые позиции на пересечении таких-то и таких-то координат. Мы с Моуди, командиром роты, посмотрели на карту и расхохотались. Моуди написал в ответном сообщении, что с радостью выполнит приказ, но сначала необходимо провести артподготовку и выслать значительное подкрепление, поскольку выбранные точки находятся далеко на территории противника, на полпути к Мартинпюишу. Полковник Кроше пришел, чтобы лично во всем удостовериться, и приказал построить позиции в трехстах ярдах впереди, на расстоянии двухсот ярдов друг от друга. Один взвод остался в окопах, а остальные вылезли наружу и начали копать. Крестообразные огневые позиции, какие нам предстояло построить, состоят из двух траншей по тридцать ярдов длиной, пересекающихся под прямым углом посередине. Со всех сторон их обносят колючей проволокой, на схеме они напоминают пасхальные булочки. Солдаты, обороняющиеся в таком укреплении, могут направить огонь в любую сторону и отбить атаку. Мы должны были удерживать эти позиции, имея на каждой по взводу бойцов и по пулемету «Льюис».
В ту ночь моя смена была первой, и я периодически проверял, как идут дела на той и на другой позиции. Чтобы попасть на правую, мне нужно было пройти вдоль залитой лунным светом дороги Базентен — лес Хай Вуд. Там, в кузове увязшей в болоте машины, раскинув руки, лицом вверх лежал труп немецкого унтер-офицера, с ранцем и в полном вооружении. Это был коренастый мужчина с огромной черной бородой. Я никак не мог собраться с духом, чтобы проскочить мимо этой зловещей фигуры. Перекрестившись, я почувствовал себя увереннее. События здесь, очевидно, развивались следующим образом: бригада из 7-й дивизии заняла дорогу, а потом немцы ее разбомбили. Гордонский хайландерский полк, защищавший дорогу, начал окапываться на северной стороне дорожной насыпи, но, видимо, контратака помешала им закончить. Раненые ползли к неглубоким воронкам, свешивались в них и умирали. Казалось, они пытались спрятаться от этого чернобородого.
Во второй раз придя на одну из позиций, я увидел, что траншеи вырыты уже на глубину два-три фута, отделение Королевских инженерных войск сидит наготове с бунтами колючей проволоки для заграждения, но никто не работает. Послышался шепот: «Винтовки наизготовку! Фрицы идут!» Я вылез и лег на живот, чтобы получше все разглядеть, и примерно в семидесяти ярдах различил движущиеся в лунном свете фигуры. Приказав солдатам, уже готовым открыть огонь, не стрелять, я отправил связного в штаб роты, чтобы Моуди как можно быстрее прислал пулемет и ракетницу. «Они могут не знать, что мы здесь, и мы уложим больше, если подпустим их поближе. Может, они даже сдадутся», — прошептал я. Казалось, что приближающимися солдатами никто не командует — это было странно. Возможно, на нас вышла большая группа капитулирующих: в последнее время по ночам немцы иногда сдавались в плен. Тут подоспел Моуди с пулеметом, ракетницей и солдатами, тащившими ящики винтовочных гранат. Решив дать противнику шанс, он выстрелил из ракетницы и пустил пулеметную очередь поверх голов. Высокий офицер, побежавший к нам с поднятыми руками, был удивлен, когда понял, что мы не немцы. Он стал уверять, что является офицером батальона частных школ нашей же бригады. Когда его спросили, какого черта он здесь делает, он объяснил, что командует группой разведки. Тогда Моуди велел ему привести еще нескольких солдат, чтобы убедиться, что он не врет. Группа состояла из пятидесяти человек, бесцельно бродивших с винтовками на плечах между окопами, без малейшего представления о том, где они находятся и какие данные им надо собрать. Этот батальон частных школ был одним из пяти или шести сформированных в 1914 году. Толком подготовить никого не удавалось — для восполнения потерь в войсках постоянно требовались новые офицеры. Оставались только те, кто был не способен получить офицерское звание или даже просто стать хорошим рядовым. Другие батальоны переформировали в учебные корпуса на территории Англии, а этот был отправлен на фронт и оказался настоящим кошмаром для бригады.
В ту ночь мне достался сувенир. Артиллерийский немецкий расчет, во весь опор скакавший из Базентена в направлении Мартинпюиша, попал под обстрел. Убитые лошади и возница валялись на дороге. На повозке были сложены все богатства немецких артиллеристов, среди них — завернутый в кусок ткани известняковый обломок с вырезанными и раскрашенными военными лозунгами, флагами Союза центральных держав и названиями мест боев, в которых участвовал расчет. Я отправил его в подарок доктору Данну. И доктор, и обломок пережили эту войну, доктор и по сей день держит его под стеклянным колпаком в своей приемной в Глазго.
Следующим вечером, 19 июля, нас сменили и дали приказ готовиться к атаке на лес Хай Вуд, видневшийся в тысяче ярдов справа на косогоре. Хай Вуд, который французы называли Вороний Лес, входил в главную линию обороны немцев, тянувшуюся по холмам через Дельвильский лес на левом фланге. Две английские бригады уже пытались его атаковать, но были отброшены. В Королевском уэльском полку из-за потерь оставалось не больше четырехсот человек, считая транспортников, санитаров, поваров и другой небоевой персонал. Меня назначили командовать ротой В.
Мы заняли позиции на склоне за небольшим холмом, примерно в полумиле от леса. На совещании ротных командиров полковник Кроше сообщил нам план атаки. «Что ж, господа офицеры, — сказал он, — во время атаки мы будем в резерве. Камерунцы и 5-й Шотландский пехотный полк атакуют первыми, в 5 утра. При необходимости их поддержат батальоны частных школ. Не знаю, дадут ли нам команду вступить в бой, если да — значит, джоки[4] сделали ноги. — И добавил: — Как обычно. — Он хотел, чтобы мы почувствовали свое превосходство. — Батальон частных школ — это… ну, сами знаете. Короче, если нас бросят в атаку, нам конец». Эти слова он произнес со смехом, и все тоже засмеялись.
