Павел Цупко - Пикировщики
…На воскресенье 22 июня в 13-м авиаполку объявили выходной. Все обрадовались: три месяца не отдыхали! Особенно напряженными были последние два дня, когда по приказу из авиадивизии полк занимался двухсотчасовыми регламентными работами, то есть, проще говоря, летчики и техники разбирали самолеты на составные части, чистили, регулировали их, смазывали и снова собирали. Трудились от зари до зари.
Вечером в субботу, оставив за старшего начальника оператора штаба капитана Власова, командование авиаполка, многие летчики и техники уехали к семьям в Россь, а оставшиеся в лагере с наступлением темноты отправились на площадку импровизированного клуба смотреть новый звуковой художественный фильм «Музыкальная история». Весь авиагарнизон остался на попечении внутренней службы, которую возглавил дежурный по лагерному сбору младший лейтенант Усенко.
Оставив за себя помощника, Усенко лично проверил подразделения, караулы. Нарушений не было, все находились на своих местах, службу несли бдительно. Но глубокой ночью Константин обнаружил, что не работает телефонная связь. Связисты нашли перерезанные провода. Диверсия?! Повреждение ликвидировали, но летчик встревожился и заспешил из караула к оперативному дежурному, чтобы по прямому проводу доложить о случившемся в Белосток, в штаб 9-й авиадивизии.
Быстро светало. В сереющем мраке стали различимы ближайшие деревья, сооружения. От быстрой ходьбы, беспокойства и бессонной ночи сердце у парня громко стучало, в висках тугими толчками пульсировала кровь. Вдруг он услышал еле уловимый гул авиационных моторов. Какой же летчик утерпит, чтобы не посмотреть, кто и где летает? Остановился и Константин Усенко. Звук стремительно нарастал. Доносился он с запада.
— Никак, ночные полеты? — предположил Константин и, задрав голову, до рези в глазах стал вглядываться в светлеющий небосвод.
Он увидел наконец самолеты. Низко над горизонтом растянутой неровной цепочкой они летели прямо на их аэродром. За первой цепочкой показалась вторая, более густая.
— СБ, что ли? — попытался на расстоянии определить тип самолетов летчик и хотел продолжить путь, но какая-то подсознательная тревога удержала на месте.
Самолеты подлетели к границе аэродрома, зашли с правой стороны, и вдруг с ведущего часто-часто засверкали ярко-красные вспышки огня, в незнакомый надрывный гул моторов вплелся треск пулеметов; почти одновременно неподалеку от Константина на незамаскированной стоянке связных У-2, взбивая пыль, дробно застучали пули.
«Что такое? — опешил Усенко. — Стреляют?! Стреляют по своим самолетам?! Сдурели, что ли?» — Он механически взглянул на часы: они показывали три часа сорок семь минут.
Один из У-2 вспыхнул ярким пламенем. Огонь лизал крылья, быстро расползался по самолету, и вот он уже весь заполыхал, освещая красноватым светом соседние машины, деревья.
Константин кинулся к горящему У-2, но над головой из-за верхушек деревьев на небольшой высоте выскочило новое звено самолетов, и младший лейтенант ясно увидел ромбовидные крылья, а на них зловещие черные кресты — «юнкерсы»! В ту же минуту раздался свист бомб. У недалекой опушки леса султанами вздыбилась земля, в утренней тишине оглушительно грохнули первые взрывы. Теперь уже со всех самолетов сыпались и взрывались бомбы. Усенко упал на землю, прижался к ней, всем телом ощущая ее дрожание при каждом взрыве.
Вокруг все свистело и грохотало. «Юнкерсы» выстраивались в круг, на землю летели все новые и новые бомбы. Сомнений не было: аэродром бомбили фашистские самолеты. К этому мы должны были быть готовы. И все же нападение оказалось внезапным: о приближении немецких самолетов служба ВНОС[1] не оповестила.
Нужно было немедленно действовать! Но как? Дежурный вскочил на ноги, бросился к своей палатке.
На ее пороге стоял бледный, растерянный помощник — стрелок-радист Карпенко. Привлекательное тонкобровое лицо высокорослого, с мощной фигурой сержанта выражало растерянность и тревогу. Из-за его широкой спины выглядывали другие.
— Что же это такое, товарищ младший лейтенант? — хрипловатым от волнения голосом спросил он. — Что?!
— Не дошло? — закричал на него Усенко. — Налет фашистов! Горят самолеты! Война, Тимофей!
На Константина в упор глядели расширившиеся от ужаса темные зрачки глаз помощника, и в них он вдруг увидел ожидание. Да, глаза сержанта смотрели на него, дежурного, с надеждой и ждали. Чего? Конечно, приказаний! Усенко понял, что сейчас от него, от его действий на аэродроме будет зависеть многое: сохранность самолетов, противодействие врагу, даже жизни людей. Командования нет, люди спят, бодрствует только дежурная служба. Нужно немедленно действовать!
Усилием воли подавляя лихорадочное состояние, Константин обычным голосом отдал первое распоряжение:
— Внимание всем! Объявить боевую тревогу! Тревога!
— Слушаюсь! — Помощник с готовностью бросился к висевшему на специальном кронштейне куску рельса и со всей силы застучал по нему железной палкой.
Младший лейтенант, уже полностью овладев собой, отдавал новые приказания;
— Горнист! Сирену!.. Рассыльный! Бегом на спиртозавод, дать гудок!.. Помощник! Обзвонить все эскадрильи, батальон аэродромного обслуживания, караулы. Поднять по боевой тревоге!.. Шофер! Автобус за командованием полка в Россь!..
Дежурные красноармейцы бросились выполнять приказания. Пронзительно взвыла сирена. Схватив винтовку, выбежал рассыльный. Заурчал мотором отъезжающий автобус.
Усенко снял трубку телефона:
— Квартиру комполка! Срочно!
— С Россью нет связи, товарищ младший лейтенант.
— Оперативного!
— Связи нет… Наверное, повреждена взрывами. Константин положил трубку, задумался. В поле зрения попал железный ящик. Усенко обрадованно бросился к нему, открыл ключом, выхватил «красный пакет», вскрыл. Из большого конверта выпала толстая пачка стандартных листов машинописного текста. То была «Инструкция дежурному по лагерному сбору о действиях по сигналу „Боевая тревога“». Летчик лихорадочно перебирал руками листки инструкции и с ужасом понял, что только на то, чтобы их прочитать, потребуется не менее четверти часа! Где взять это время? Он с сердцем бросил бумаги назад в ящик.
— Товарищ младший лейтенант, в третьем карауле на стоянке убит часовой. Горит самолет.
— Запишите в журнал! Я — к оперативному!
Замкнув ящик, он выбежал.
Лагерь уже проснулся. Из палаток, схватив оружие и противогазы, выбегали люди и привычно бежали к самолетам, на свои посты. А над их головами, поливая опушку леса пулеметным дождем, неистово носились фашистские самолеты. Но земля врагу ничем не противодействовала — полевой аэродром не имел зенитных средств прикрытия:
