Серафима Чеботарь - Самые желанные женщины. От Нефертити до Софи Лорен и принцессы Дианы
Жанна-Антуанетта появилась на свет 29 декабря 1721 года в Париже. Девочка росла, окруженная всеобщей любовью: она была очаровательна, покладиста, умна и очень хороша собой. Благодаря средствам де Турнема Жанна воспитывалась в монастыре урсулинок в Пуасси: вспоминают, что юная Жанна чудесно пела – позже ее красивым чистым голосом будут восторгаться придворные музыканты – и великолепно декламировала, выказывая немалый драматический талант. Возможно, сложись обстоятельства по-другому, и из Жанны вышла бы превосходная актриса, но ей была уготована другая судьба: однажды известная гадалка мадам Лебон предсказала девятилетней Жанне, что когда-нибудь она покорит сердце самого короля.
Предсказание произвело неизгладимое впечатление и на Жанну, и на ее мать, которая во что бы то ни стало решила воспитать из дочери достойную спутницу монарха. Она наняла для девочки лучших учителей, которые обучали ее пению, игре на клавикордах, рисованию, танцам, этикету, ботанике, риторике и сценическому искусству, а также умению одеваться и вести светские беседы. За все платил де Турнем – у которого на девочку были свои планы.
Едва Жанне исполнилось девятнадцать лет, де Турнем устроил ее свадьбу с собственным племянником: Шарль-Гийом Ленорман д’Этиоль был на пять лет старше своей невесты, некрасив и стеснителен, однако Жанна не раздумывая согласилась на брак: де Турнель пообещал новобрачным составить завещание в их пользу, часть из которого преподнес им в качестве свадебного подарка.
Семейная жизнь оказалась неожиданно счастливой: муж был совершенно очарован своей хорошенькой женой, а она наслаждалась спокойной жизнью в имении Этиоль, расположенном на границе Сенарского леса – любимых королевских охотничьих угодий. Муж был рад исполнить любую ее прихоть: Жанна не знала недостатка в нарядах и драгоценностях, у нее были прекрасные экипажи и даже домашний театр, который любящий супруг организовал, дабы его обожаемая жена могла развлекаться игрой на сцене. Жанна по-своему любила мужа: вспоминают, что она не раз говорила ему, что никогда его не оставит – разве что ради самого короля. Она родила мужу двух детей: сына, умершего вскоре после рождения, и дочь Александрину-Жанну – в семье ее звали Фанфан.
Молодая мадам д’Этиоль была счастлива, но ей было скучно в узком семейном кругу – и она, по примеру многих светских дам, устроила у себя салон. Уже скоро в обществе стали говорить, что мадам д’Этиоль весьма обходительна, остроумна, очень хороша собой и к тому же на удивление умна. В ее салоне стали бывать светские львы и актеры, ученые мужи и политики: среди постоянных гостей называют знаменитого философа Шарля де Монтескье, известного драматурга Проспера Кребильона, прославленного ученого Бернара де Фонтенеля и даже Вольтера, весьма ценившего мадам д’Этиоль за ум, обаяние и искренность. Сам председатель парламента Эно, постоянный участник вечерних приемов у королевы, говорил, что Жанна – прелестнейшая из всех женщин, которых он когда-либо видел: «Она прекрасно чувствует музыку, очень выразительно и вдохновенно поет, наверное, знает не меньше сотни песен».
О ее внешности сохранилось немало свидетельств, но таких противоречивых, что теперь нелегко разобраться в том, как же именно выглядела Жанна. Маркиз д’Аржансон писал: «Она была блондинкой со слишком бледным лицом, несколько полновата и довольно плохо сложена, хотя и наделена грацией и талантами». А обер-егермейстер Версаля описывал ее как элегантную женщину среднего роста, стройную, с мягкими непринужденными манерами, обладавшую лицом безукоризненной овальной формы, прекрасными, с каштановым отливом волосами, довольно большими глазами, прекрасными длинными ресницами, прямым, совершенной формы носом, чувственным ртом, очень красивыми зубами. По его словам, у Жанны был чарующий смех, всегда прекрасный цвет лица, а глаза неопределенного цвета: «В них не было искрящейся живости, свойственной черным глазам, или нежной истомы, свойственной голубым, или благородства, свойственного серым. Их неопределенный цвет, казалось, обещал вам негу страстного соблазна и в то же время оставлял впечатление какой-то смутной тоски в мятущейся душе…»
Уже скоро мадам д’Этиоль блистала в парижском свете, что для дочери бывшего лакея было невероятным достижением, но Жанна мечтала о большем: она прекрасно помнила, что ей суждено покорить сердце самого короля. В надежде встретиться с ним Жанна, одетая в свои самые элегантные наряды, частенько выезжала в Сенарский лес, где любил охотиться король Людовик XV – говорят, молодая красавица привлекла внимание короля, и тот соизволил послать ее супругу оленью тушу. Мсье д’Этиоль был столь рад знаку королевского внимания, что велел сохранить оленьи рога – что его жена сочла добрым знаком: в скором времени ее муж будет носить рога от самого короля. Однако Жанну заметил не только Людовик, но и его официальная фаворитка, всесильная герцогиня де Шатору: она немедленно потребовала от мадам д’Этиоль «избавить короля от ее назойливого внимания». Жанне пришлось отступить.
В декабре 1744 года герцогиня де Шатору неожиданно скончалась: вспоминают, что король так горевал, что, хотя некоторое время утешался с ее сестрой, не спешил выбирать новую фаворитку. Путь к сердцу короля оказался свободен.
В феврале 1745 года в Парижской ратуше давали бал-маскарад в честь бракосочетания дофина Людовика-Фердинанда и испанской принцессы Марии-Терезии: мадам д’Этиоль прибыла туда в костюме Дианы и всю ночь развлекала короля остроумной беседой, отказываясь снять маску. Лишь перед уходом Жанна показала королю свое лицо – и по всей видимости, король был впечатлен ее красотой. Когда Жанна, подобно Золушке, потерявшей на лестнице дворца туфельку, уронила на пол бальной залы свой платок, король поднял его и лично вернул даме: этикет рассматривал такой жест как слишком интимный, так что придворные не сомневались, что Людовик избрал себе новую любовницу.
Но их следующая встреча состоялась лишь в апреле: в Версале представляли итальянскую комедию, и то ли стараниями королевских распорядителей, то ли происками поддерживавших Жанну придворных она оказалась в ложе по соседству с королевской. Людовик пригласил Жанну на ужин – а на десерт Жанна подала королю себя.
Это едва не стало ее роковой ошибкой: наутро король сообщил своему камердинеру, что мадам д’Этиоль была весьма мила, но ею явно двигал корыстный интерес и честолюбие. Все это немедленно стало известно Жанне, не пожалевшей денег на подкуп королевских слуг. И она сделала самое умное, что могла: она исчезла с королевских глаз.
