Сергей Павлович - Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера.
Оперативники выразили желание осмотреть дом. Не обыскать, а именно осмотреть, потому что для обыска нужна санкция прокурора. Сапрыкин начал нервно крутиться по комнате, изображая из себя оппозиционера на демонстрации, права которого нарушаются, а он «будет жаловаться». Постал вполне мог быть стукачом… А его поведение — отвлекающий маневр, чтобы все видели, как он «ментов на место ставит». Позже он сник, ушел в себя, сидел и грыз ногти. У его подружки, казалось, было больше самообладания. Она, как проститутка, попавшая в отделение милиции, наблюдала за происходящим с достоинством и даже ухмылкой. Возможно, даже получала удовольствие от шоу. Понимала, что она здесь не участник, а зритель. Забегая вперед, скажу, что у этой девочки еще будет шанс побывать в нашей шкуре — ее отец Андрей Малышев, руководитель дилерских центров «Фиат» и «Альфа-Ромео», будет обвинен в неуплате таможенных платежей, сбежит из Беларуси, и его объявят в международный розыск.
Фидель молча курил. Сложно было понять, что у него на уме. Наверное, он думал: «Вот, блин, подарочек мне от белорусских друзей…»
Кайзер испуганно хлопал глазами. На его лице читалось: «Расскажу вам все, сдам всех, только дайте из Беларуси уехать».
Я много раз думал про возможный арест и даже пугал себя. Это как в детстве представляешь, что мама умерла, и сам себя жалеешь. Такая черта, за которую страшно заглянуть, но приятно осознавать, что можно в любой момент себя ущипнуть, и кошмарный сон уйдет. Но сегодня все по-настоящему. И я, признаюсь, был напуган. Мозг как будто выключили. Я сел на табуретку и попытался представить, что это сон. Тяжесть наручников тут же вернула меня в реальность. Внезапно я снова почувствовал запах Euphoria. На меня смотрела Катя:
— Зайчик, ты слышишь меня? Слушай. Что с тобой будет — неизвестно. Сейчас ты можешь сделать только одно: поесть. Потому что когда еще в следующий раз будет такая возможность… — на глазах Кати появились слезы. — Ну, ты, короче, понял…
В меня почти насильно впихивали плов, шашлык, салат. Горбушку хлеба Катя спрятала мне в карман куртки. Я наблюдал за ней и удивлялся, как быстро она вошла в роль жены декабриста.
«Пластик» нашли.
Тебе интересно, как оно — впервые оказаться в СИЗО?
Сначала «отстойник». Потом общая камера. В минском СИЗО пахнет квашеной капустой. Ни в одной спортивной раздевалке, ни в одной качалке ты не встретишь такого запаха. Ты будешь готов заплатить любую цену, лишь бы отсюда выбраться.
Я не мог есть, не мог спать. Ночью вместо сна я погружался в бредовое состояние. Даже во сне я искал выход, пытался обдумать сложившуюся ситуацию. Что говорить следователю? Как передать записку с важными указаниями на волю? Так прошло пять дней. 21 сентября я вконец вымотался и заснул. Провалился в темноту, где не было запаха капусты, сырых стен и тупого отчаяния…
Глава 2
Адвокат
— На, ознакомься, — какая-то незнакомая тетка швырнула на стол передо мной газетную заметку.
http://www.securitylab.ru/news/214385.php
Краснодарская милиция искала белорусского кардера по всему миру
22 сентября, 2004
17 сентября в Осиповичах (Беларусь) был задержан кардер, объявленный в международный розыск. Операцию по задержанию проводили Управление по раскрытию преступлений в сфере высоких технологий МВД Беларуси и ГУВД Минска. Молодого человека, подозреваемого в изготовлении и сбыте поддельных кредиток, сотрудники белорусских правоохранительных органов разыскивали с 2002 г. Помимо этого 21-летний белорус успел наследить в Украине, Бельгии, США и других странах. А ГУВД Краснодарского края он был объявлен в международный розыск «за совершение преступлений против информационной безопасности», сообщает «Советская Белоруссия». 21-летний житель поселка Гатово Минского района был задержан в Осиповичах на даче у своих знакомых. Задержание произошло в половине первого ночи. При обыске у кардера были обнаружены более двадцати поддельных банковских кредитных карт.
«Так называемый белый “пластик”, — рассказали в отделе информации и общественных связей ГУВД Мингорисполкома. — То есть карточки были с PIN-кодами, но без “опознавательных знаков” бан- но без “опознавательных знаков” банка-эмитента и платежной системы, голограммы и других степеней защиты». Сам он собирался ими воспользоваться или готовил на продажу, установит следствие. Но ни тем ни другим планам на этот раз не суждено было сбыться.
По сообщению БелТА, задержанный являлся руководителем международной группы хакеров и кардеров, которые похищали реквизиты банковских кредитных карт клиентов зарубежных банков, после чего переписывали их на магнитную полосу карточек. Обналичивались деньги, как правило, с помощью подставных лиц через банкоматы или магазины Беларуси, России и Украины.
— Нормальный такой послужной список. Что это за белый «пластик» и где ты брал PIN-коды к карточкам?
— Начинается… — я с недоверием посмотрел на нее. — Не успели познакомиться, а уже вопросы.
— Сергей Александрович, я, конечно, не следователь, но вопросы буду задавать схожие. Для того чтобы максимально хорошо защитить вас, я должна владеть всей полнотой информации. Понимаю, что вы можете настороженно отнестись к моим вопросам, наверняка в камере уже наслушались, что все адвокаты «шпилят на одну руку с мусорами», «ворон ворону глаз не выклюет» и т. д., — тетка ловко перешла на тюремную «феню», и даже голос у нее не изменился.
Я не был настроен на явку с повинной, и она сама только что назвала причину. Видимо, на моем лице это было написано, потому что адвокат вдруг встала и перетащила стул поближе к свету. Наконец я смог ее рассмотреть. Чуть полноватая женщина где-то под полтинник. Она могла бы по возрасту быть мне мамой. Высокий лоб, интеллигентские очки, старомодная прическа, огромные, наверное, от полумрака зрачки. И смотрит на меня не моргая, как кобра.
— Послушай, Сережа, меня нанял твой брат. Он очень за тебя беспокоится.
Если какие-то слова в этот момент могли выбить меня из равновесия, то моя адвокат их только что произнесла. Я неделю находился в СИЗО и ничего не знал о Диме. Я догадывался, что Катю отпустили сразу — она ведь совсем не при делах, но что с братом, где он, допрашивали ли его, куда повезли после ГУВД — ничего этого я не знал. Может, он вообще сидит в соседней камере и точно так же ничего не знает про меня…
— Значит, с ним все в порядке?
— Да. Ему ничего не угрожает. В отличие от тебя.
Я в который раз за свою жизнь подумал, что со мной происходит что-то нереальное. Прибитая к столу пепельница, лампа в лицо, чужая тетка… А где моя мама? Может, она меня просто обнимет, я расплачусь, как в детстве, попрошу прощения и меня отпустят домой? А может, я просто себя ущипну и проснусь в своей постели? Адвокат, видимо, прочувствовала момент и продолжила властно, уже на «ты», забыв мое отчество:
