Джеймс Томсон - Город страшной ночи. Поэма
Отставка нанесла страшный удар по социальному и финансовому положению Томсона. Лишенный средств к существованию, он обращается к своему другу Чарльзу Брэдлафу, который к тому времени развернул бурную деятельность не только в качестве издателя, но и в качестве венчурного капиталиста: будучи помощником преуспевающего лондонского юриста Сэмюэла Леверсона, который недавно стал секретарем Итальянской железоугольной компании, Брэдлаф активно развивал коммерческие проекты в Италии, где после захвата гарибальдийцами Королевства Обеих Сицилий открылись неисчислимые возможности инвестирования в освоение угольных и железорудных месторождений. Брэдлаф пригласил Томсона пожить в своем доме, где Томсон быстро сделался другом семьи и стал принимать участие во всех семейных торжествах. Через Брэдлафа же Томсон получил работу секретаря – сначала в юридической конторе Леверсона, потом при Комитете по делам польской обороны – организации, созданной в Лондоне для сбора средств в поддержку польского восстания.
Параллельно он начинает писать ради заработка: между 1862 и 1865 гг., с продолжительными перерывами, в «Национальном реформаторе» появляется множество статей и рецензий под прежним псевдонимом «Б. В.» Не оставляет он и поэзию, – осенью 1863 года рождаются стихотворения «Воскресенье в Хэмпстеде» и «Воскресенье на реке» (эти полные веселья и беззаботности стихи ныне считаются одними из лучших у Томсона), в конце 1864 года – поэма «История Вейна». Они увидят свет лишь в 1880-м, когда их автору останется жить чуть больше двух лет.
В 1864 году Брэдлаф покинул контору Леверсона и основал небольшую инвестиционную компанию, приобретшую горнорудные и производственные проекты во Франции и Италии. В том же году Томсон становится главным клерком в компании Брэдлафа. Примерно в начале 1860-х годов вдобавок к немецкому (освоенному еще в армии) он начинает серьезно изучать итальянский – чтобы читать в подлиннике Данте. Цели своей он со временем достиг: вскоре творчество Данте наряду с поэзией Эдмунда Спенсера, Шелли и Леопарди становится для Томсона одним из главных источников вдохновения. О поэтах-современниках Томсон был мнения самого невысокого: в своих критических статьях «Б. В.» называет Диккенса «поверхностным», Теннисона – «переоцененным», Теккерея язвительно характеризует «образчиком британской салонной морали». Восхищался он только Браунингом, Мередитом да еще, пожалуй, полиглотом Джорджем Борроу, автором прославленной по сей день автобиографической книги «Лавенгро», одним из первых английских переводчиков Пушкина.
Таким образом, к тому времени полностью определился социальный и литературный портрет самого Томсона: выходец из рабочего класса, существующий на скромное жалованье клерка, убежденный атеист, не вхожий в редакции респектабельных журналов и имеющий возможность печататься лишь в самом известном секуляристском издании страны и то под псевдонимом (хотя его ядовитые антихристианские статьи завоевали ему некоторое число преданных читателей). Ко всему прочему, среди своих друзей и работодателей Томсон успел завоевать репутацию человека странного и ненадежного: он регулярно забывал о деловых встречах и неделями не появлялся на рабочем месте. Вскоре выяснилось, что Томсон страдает регулярными запоями, и это еще более сузило круг его знакомств.
В этот период, помимо писания стихов, Томсон много переводит с итальянского. Творчество Джакомо Леопарди Томсон открыл для себя где-то в начале 1860-х: первые указания на его знакомство с сочинениями «итальянского Шопенгауэра» содержатся уже в стихотворениях 1862–1863 годов, содержащих прямые цитаты из «Песен» Леопарди. Но лишь начиная с 1867 года Томсон, не скрывая своего восторга, начинает знакомить с Леопарди читательскую аудиторию «Национального реформатора». С ноября 1867 года по июнь 1868 года в газете были опубликованы в переводах Томсона 11 диалогов и эссе из «Нравственных очерков» и 26 эссе из «Мыслей». В пронизанном безысходным отчаянием творчестве итальянского поэта Томсон открыл близкую себе философию трагического пессимизма, отвергающую Бога и объявляющую человеческое существование непрерывным страданием. Страх Леопарди перед его родным городом, Реканати, повторялся в страхе Томсона перед Лондоном: этот ужас перед живой удушливой тьмой огромного мрачного города выразился еще в ранней поэме Томсона «Обреченный город» – и будет еще ощутимее выражен в «Городе страшной ночи». В Леопарди Томсон открыл и родственную душу: оба поэта остро ощущали пустоту и ничтожность всего, что их окружало (noia, по выражению Леопарди; insufferable inane, по выражению Томсона), оба похожим образом описывали это состояние духа как утрату всех ощущений, что само по себе есть чудовищная пытка. В «Разговоре Торквато Тассо и его демона» из «Нравственных очерков» на вопрос Тассо, какое лекарство может помочь против noia, демон отвечает: «Сон, опиум, страдание. Последнее – самое могущественное из средств, потому что человек, пока он мучится, уж во всяком случае, не скучает» (Пер. С. Ошерова). Это мучительное состояние – смесь умственного отупения, грез наяву и безнадежного ожидания – несколько раз описывается на страницах «Города страшной ночи», отражая умственное состояние обитателей страшного города.
Однако саму поэму еще предстояло написать. Известна точная дата начала работы над «Городом» – 16 января 1870 года. Томсон только что пережил тяжелейший духовный кризис; компания Брэдлафа находилась на грани банкротства, необходимо было срочно искать работу. Сменив несколько временных мест, он, наконец, устроился секретарем в Чемпион Голд энд Силвер Майнинг Кампэни, владеющую несколькими рудниками в Скалистых горах штата Колорадо. В октябре 1870-го работа над новой поэмой (написанной почти наполовину) была приостановлена: Томсон был поглощен другими делами. В четырех номерах «Национального реформатора» за ноябрь 1871 – январь 1872 года выходит (снова под тем же псевдонимом «Б. В.») его ориентальная поэма в прозе «Уэдда и Ом-эль-Бонайн», которая, в частности, была высоко оценена братьями Уильямом и Данте Габриэлем Россетти. В апреле 1872 года по делам компании Томсон спешно отплывает в Соединенные Штаты, где пребывает до мая 1873 года, пытаясь утрясти детали сделки по покупке одного из рудников. Но в начале 1873 года Чемпион Голд энд Силвер Майнинг Кампэни ликвидируется, и Томсон, еле сумев выбить деньги на обратный билет, возвращается в Лондон.
В июне 1873 года он пишет вступление к поэме, но работа снова прерывается: неожиданно его нанимает газета «Нью-Йорк Ворлд», которой требуется репортер, чтобы освещать события восстания под руководством самопровозглашенного короля Испании Карла VII против новой Испанской республики. В июле 1873-го Томсон выезжает в Байонну, где пересекает франко-испанскую границу и присоединяется к карлистским частям, однако уже в сентябре его отзывают в Лондон: в редакции, ожидавшей драматичных сводок с передовой, недовольны его редкими и скупыми сообщениями (сам Томсон утверждал, что у карлистов из рук вон плохие коммуникации, к тому же за всю эту гротескную кампанию он не увидел ни одного настоящего сражения, так что писать было совершенно не о чем). Вознаграждения целиком Томсону не выплачивают, он снова остается без работы и принимается за доделку поэмы. Последние ее главы были дописаны в октябре 1873-го, и уже 29 октября поэма (под конец Томсон заменил ее рабочее название «Город ночи» на «Город страшной ночи») была завершена.
22 марта 1874 года вступление и первые пять глав «Города страшной ночи» – под бессменным псевдонимом «Б.В.» – появились в «Национальном реформаторе». Последующие главы печатались в апрельских номерах, а остающиеся пять глав были опубликованы в номере за 17 мая.
О другом произведении можно было бы сказать, что оно увидело свет. Но в случае томсоновской поэмы это свет узнал о существовании Города страшной ночи.
Никогда еще английская поэзия не видела произведения столь мрачного и пронизанного таким беспросветным отчаянием. Даже в самых унылых писаниях его предшественника и кумира Шелли всегда сквозит нечто похожее на божественное упование. Ничего подобного в поэме Томсона не найти. Последовательно и безжалостно он отрицает всяческую надежду на помощь свыше. Это поэзия абсолютного, всепоглощающего, неотвратимого отчаяния, страстная, неистовая проповедь неверия, призыв утратить все иллюзии и добровольно принять единственную правду жизни: Бога не существует, бессмертие души является фикцией, природой правит одна необходимость. С ревностью пророка Томсон на протяжении двадцати двух глав поэмы утверждает свои темные постулаты.
Эта ревность, искренняя убежденность в своей правоте – одна из примечательных особенностей поэмы. Город страшной ночи существует; он, как и дантовский Ад, имеет четкую географию – ее подробное описание дано уже в первой главе. Описание одновременно достоверно и зыбко, фантастические образы появляются не сразу, их появление воспринимается как закономерность, и вот читатель перестает различать границу между реальностью и вымыслом, сном и явью. У него возникает впечатление, что Город страшной ночи реален.
