Уэйн Гретцки - Уэйн Гретцки. 99. Автобиография
Понятно, что Хоуи Моренц играл до меня – и даже до Горди Хоу. Фактически, когда Морис Ришар начал блистать в лиге, болельщики сравнивали его с Моренцем. Я никогда не видел, как он играет, но, глядя на его клюшку, я мог представить, какой была бы игра с его участием. Мне легко было понять, как бы чувствовалась шайба на крюке такой тяжелой клюшки. Клюшки, которыми играли в то время, были намного короче, поэтому я понимал, что им приходилось держать руки ближе друг к другу. С такой короткой клюшкой шайба была у игрока под полным контролем, и при кистевом броске вратарю было бы трудно заметить момент, когда шайба отходит от крюка. Но игрокам при этом действительно приходилось держать голову высоко.
Вы видите, как разыгрывалось воображение ребенка при одном лишь взгляде на эти старые клюшки. Глядя на экспонаты в Зале славы, я мог представить, как играли в хоккей в те времена. Игра была невероятно жесткой, но и была элегантной, основанной на контроле шайбы и умелом и спонтанном использовании предоставляющихся возможностей. По крайней мере, так в хоккей играл Хоуи Моренц.
В 1950 г. информационное агентство Canadian Press провело опрос канадских спортивных журналистов. Они назвали Моренца величайшим хоккеистом первой половины XX века. Поскольку лишь немногие из нас видели, как он играет, нелегко понять, какое это достижение. Можно сделать вот что: посмотрите на парней, которые возглавили бы список лучших игроков второй половины столетия. Хоу, Ришар, Халл, Орр, Лефлер, Лемье. Чтобы стать лучшим во второй половине XX века, вы должны быть лучше их всех. Любой, кто был лучшим в первой половине, находится в этой лиге.
Моренц безусловно был первой суперзвездой НХЛ. На матчи с его участием распродавались все билеты. Для многих американцев, для которых хоккей был еще чем-то новым, Моренц стал лицом игры. Скорость и изящество Моренца олицетворяли хоккей для самых новых поклонников этой игры и переосмысливали его для тех, кто и раньше любил ее. Моренц в большей степени, чем кто-либо из его предшественников, показал, что, хотя хоккей всегда будет командной игрой, настоящее индивидуальное мастерство может заставить зрителей вскочить со своих мест.
Хоуи Моренц был самым младшим из шестерых детей. Он рос, играя в хоккей на Мельничном пруду, части реки Темзы, всего в нескольких кварталах от его дома в Митчелле, Онтарио. После школы он брал пару старых трубчатых коньков (они стоили два доллара), на которых раньше катались два его старших брата, и новую клюшку, подаренную ему на Рождество. Самой популярной клюшкой в то время была клюшка фирмы Draper and Maynard. Кончик этой клюшки был красного цвета. Она была сделана из ясеня и по крепости почти не уступала стали. Такая клюшка служит годы.
Моренц играл со своими братьями в разновидность хоккея под названием «шинни». Друзья и родственники Моренца говорили, что его всегда можно было найти на льду с клюшкой в руке. Он носил в кармане кусочек угля, чтобы отрабатывать удары на пруду. Снова и снова он бил клюшкой по кусочку угля. Иногда уголек слишком сильно отскакивал от дерева, которое заменяло Моренцу вратаря, поэтому пареньку приходилось мчаться как можно быстрее, чтобы уголек не отлетел слишком далеко. Если вы когда-либо катались по замерзшему пруду, вы знаете, что там полно камней и замерзших веток. Графство Перт также лежит на перелетном пути нырковых птиц. Это означало, что над его территорией во время пика миграции пролетало более миллиона уток. Моренцу нужно было научиться быстро поворачивать, чтобы не спотыкаться о вмерзший в лед утиный помет.
Я знаю, что дети сейчас не играют на улице столько, сколько раньше. Но для меня это всегда было частью хоккея. Я впервые катался на коньках на реке Нит, которая была за двором моих бабушки и дедушки, поэтому я имею представление о том, как воспринимал катание на пруду Моренц. Мой отец водил меня в парк в Брантфорде прежде, чем он построил наш первый каток на заднем дворе. Даже когда я играл в «Ойлерз», если у нас было свободное время между субботним вечером и игрой в середине недели, Кевин Лоу, Марти Максорли, Пол Коффи и я иногда брали клюшки и перчатки и направлялись к пруду, чтобы поиграть с детьми, которые гоняли там теннисный мяч. Я помню, что при катании на пруду не было необходимости затачивать коньки так, как для катания на крытом катке, поскольку не требовалось, чтобы они столь глубоко вонзались в лед. Как и Моренцу, нам приходилось следить за тем, чтобы коньки не попадали в трещины на льду, и стараться, чтобы наши броски по воротам были точными. Иначе мы бы потом искали мяч или шайбу в снегу.
Моренц играл все лучше и лучше и стал выступать в юношеской лиге ОХА[4]. Моренц был быстрым, но не думал, что он достаточно хорош, чтобы играть профессионально. На льду он был вспыльчивым и несколько раз ввязывался в драки, но за пределами катка он оставался добродушным парнем. Его семья затем переехала в Стратфорд. Моренцу нравилось жить там и проводить время с приятелями. После окончания школы он играл в любительской хоккейной команде «Гранд Транк Рэйлуэй».
В 1923 г., когда Моренцу было двадцать лет, Лео Дандюран занимал должность управляющего партнера команды «Монреаль Канадиенс». Дандюран и его друзья, Джо Каттаринич (один из первых вратарей «Канадиенс») и бизнесмен Луи Летурно, владели командой с 1921 г.
Они приобрели ее на аукционе. Дандюран позвал своего друга Сесила Харта представлять их. Они конкурировали с компанией Mount Royal Arena и президентом НХЛ Фрэнком Колдером. Ставка поднялась уже до 10 000 долларов, когда Харт позвонил Дандюрану и спросил, что делать. Дандюран сказал идти до предела. Харт вернулся в зал, предложил 11 000 долларов и выиграл тендер. Тогда это была большая сумма. За физический труд платили примерно пятьдесят пять центов в час. Менее четырех долларов в день. На то, чтобы заработать 11 000 долларов, большинству парней понадобилось бы десять лет. Но вложение стоило того. «Канадиенс» в первый год принесла прибыль в 20 000 долларов.
Дандюран, Каттаринич и Харт хотели, чтобы Моренц пришел в «Канадиенс». Но родители Моренца, Уильям и его жена Розина, родились в Германии, которая страдала от ужасных последствий Первой мировой войны. Семьи у них на родине испытывали серьезные финансовые затруднения и нуждались в помощи. Немецкая марка катастрофически обесценилась до одной триллионной своей стоимости. Чтобы купить буханку хлеба, требовалась целая тележка денег. Моренцу оставалось учиться на машиниста всего два года, поэтому его отец хотел, чтобы он закончил обучение.
Дандюран не принимал «нет» в качестве ответа. Он снова позвонил Сесилу Харту и дал ему два подписанных пустых чека. Он велел ему встретиться с Моренцем и его отцом и добиться, чтобы мальчик пришел в «Монреаль». Харт подписал с Моренцем контракт 7 июля 1923 г. Контракт был рассчитан на три года. За каждый год Моренц должен был получать 2500 долларов, премия за подписание контракта составляла 850 долларов.
Но Моренц и его отец тут же передумали. Совсем недавно умерла мама Моренца, и ему не хотелось уезжать из дома. Он отослал чек обратно в «Канадиенс» и сказал, что решил играть в ХАО.
Лео Дандюран отправил Моренцу билет на поезд и сказал прессе, что осведомлен о тайных выплатах любителям и он подвергнет Хоуи остракизму, если тот откажется от своего контракта. Моренц пришел к нему. Он был расстроен. Со слезами на глазах Моренц сказал Дандюрану, что он недостаточно большой и сильный, чтобы играть в хоккей, и что переезд в Монреаль разрушит его жизнь. Но Дандюран был непреклонен. Наконец Моренц, первая звезда лиги, неохотно присоединился к «Канадиенс».
Жорж Везина был вратарем. Везина подписал с командой контракт тринадцатью годами раньше. У него был лучший коэффициент надежности в лиге: 1,97. Он пропустил всего 48 голов в 24 играх в том сезоне. Чтобы вы могли составить представление, насколько это серьезно, вот некоторые примеры: у Хенрика Лундквиста из «Рейнджерс» общий КН за всю его карьеру составляет 2,28, у Джонатана Куика из «Кингз» – 2,27, а у Кори Прайса из «Канадианс», который сейчас, возможно, является лучшим в мире, – 2,43. Другими словами, в «Монреале» был один из лучших вратарей всех времен.
22 марта 1924 г. «Канадиенс» сыграла на «Маунт Роял Арена» с «Калгари Тайгерз» из Хоккейной лиги Западной Канады. Это была первая игра финальной серии Кубка Стэнли. Победитель серии определялся по итогам трех матчей.
«Маунт Роял Арена» открылась за четыре года до этого, и там использовался натуральный лед. Проблема с натуральным льдом в том, что он зависит от погоды. А погода в Монреале в марте 1924 г. была настолько теплой, что лед таял. В 1990 г., когда я играл в команде «Кингз», мы участвовали в показательных матчах в Майами и Сент-Питерсбурге на подтаявшем льду. Играть в подобных условиях сложно. Мышцы ног болят от катания по такому льду. Шайба не будет скользить по нему ровно. Конечно, обеим командам приходится играть на одном и том же плохом льду, поэтому жаловаться нет смысла. Тем не менее никогда не хочется видеть, как на исход игры влияет состояние льда.
