Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Они ушли в этот день
И все же майку игрока сборной СССР Стрельцов все-таки надел: в 1967 году, когда наша сборная встречалась в Лондоне с хозяевами поля. Тот матч закончился вничью: 2:2. Затем было еще несколько матчей, но после 1968 года Стрельцова в сборную больше не привлекали.
Он продолжал играть в родном «Торпедо», хотя мысли о переходе в другую команду его посещали все чаще. Дело в том, что в сезоне 1967 года команда заняла 12-е место, и тренер «Торпедо» откровенно обвинял в этом неуспехе ведущих игроков, в том числе и Стрельцова. Однако тренера вскоре сменили, и уходить из команды не понадобилось. В 1968 году «Торпедо» заняло уже 3-е место (Стрельцов забил 21 мяч, чего не добивался и в молодости, ему вернули звание заслуженного мастера спорта), в 1969-м – 5-е. Однако затем проблема ухода вновь встала перед Стрельцовым. И было тому несколько причин.
В сезоне 1969 года Стрельцов сыграл всего лишь 11 игр, после чего получил травму – порвал ахиллесово сухожилие. Причем случилось это с ним, когда он играл в матче за дубль. Так он надолго выбыл из основного состава. Кроме этого, у Стрельцова испортились отношения с Валентином Ивановым, которого назначили одним из тренеров «Торпедо». Вернувшийся после травмы в строй, Стрельцов не смог быстро набрать нужную форму, и поэтому его очень редко выпускали на поле. В конце концов ему это надоело и, не доиграв сезон 1970 года, Стрельцов ушел из большого футбола. «Торпедо» в том году заняло в чемпионате 6-е место.
Уйдя из футбола, Стрельцов налег на учебу – стал ездить в Малаховку, в филиал Смоленского института физкультуры. Через три года его вновь пригласили в «Торпедо» – на этот раз тренером, помощником к В. Иванову. Стрельцов согласился. «Торпедо» тогда играло прескверно, занимая 7—9-е места в чемпионате. С приходом Стрельцова ситуация изменилась: в 1974 и 1975 годах команда заняла 4-е место. В 1976 году и вовсе стала чемпионом страны. Правда, Стрельцова к тому времени в команде уже не было: он так и не вписался в тренерское руководство родным клубом.
В последние годы своей жизни Стрельцов вел в основном домашний образ жизни: большую часть времени проводил с женой и сыном. Иногда играл в футбол за команду ветеранов. Один такой матч состоялся в 30 километрах от Чернобыля, сразу после аварии в апреле 1985 года. Как вспоминают очевидцы, футболист Андрей Якубик сразу после матча принялся тщательно мыть свои бутсы, опасаясь радиации, на что Стрельцов ему заметил: «Этим, Андрей, теперь уже не спасешься…»
После этого Стрельцов прожил еще пять лет. Весной 1990 года ему вдруг стало плохо, и его увезли в онкологический центр на Каширском шоссе. Именно там его застала весть о смерти его товарища – Льва Яшина. Побывав на его похоронах, Стрельцов сказал своим близким: «Теперь моя очередь». Он знал, что говорил. Врачи обнаружили у него рак легких. Но, зная диагноз, догадываясь, что жить ему осталось немного, Стрельцов никому из близких не показывал, что боится смерти. Более того, он всем сообщил, что 21 июля, в день своего рождения, обязательно будет дома. Однако именно в тот день ему стало плохо. Наступила клиническая смерть. Врачам все-таки удалось вернуть его к жизни, но утренние газеты уже успели сообщить, что «выдающийся футболист Э. Стрельцов скончался». А он в то время был еще жив. 22 июля в 3 часа дня у него случилась еще одна клиническая смерть. И вновь его удалось спасти. Но глубокой ночью того же дня смерть пришла за ним окончательно.
Похоронили Эдуарда Стрельцова на Ваганьковском кладбище.
25 июля – Исаак ДУНАЕВСКИЙ
Этого композитора многие называют «Моцартом сталинской эпохи». Он и в самом деле был таковым: в 30—50-е годы из-под его пера вышло множество прекрасных мелодий, которые распевала вся страна. Сам Сталин обожал его произведения и дважды награждал композитора премией своего имени. Они и умерли почти одновременно: в 53-м году Сталин, а два года спустя – композитор. Причем вокруг смерти последнего ходили самые невероятные слухи, которые лишний раз подтверждали истину о том, что покойный был человеком весьма неординарным.
Исаак Дунаевский родился 30 января 1900 года в небольшом тихом украинском городке Лохвица. В семье Дунаевских было шестеро детей (пятеро сыновей и дочь), и все они посвятили себя музыке: Зинаида (1898) стала педагогом, Борис (1896), Михаил (1904) и Семен (1906) – дирижерами, Исаак и Зиновий (1908) – композиторами.
Уникальные музыкальные способности Дунаевский начал проявлять еще в раннем детстве. В четыре с половиной года подбирал по слуху на рояле мелодии вальсов и маршей, которые он слышал в небольшом оркестре, игравшем по воскресеньям в городском саду. В восемь лет нашего героя стали серьезно обучать музыке, для чего пригласили ему в учителя чиновника акцизного ведомства Г. Полянского. Он первым приобщил мальчика к серьезной игре на скрипке. Первые музыкальные сочинения юного Дунаевского были печальны и грустны. Он назвал их «Тоска», «Слезы» и так далее.
В 1910 году семья Дунаевских переехала в Харьков. Исаака отдали учиться в гимназию и консерваторию (тогда училище), где он занимался у двух преподавателей: И. Ахрона (скрипка) и С. Богатырева (композиция). Закончив гимназию в 1918 году с золотой медалью и консерваторию в 1919 году, Дунаевский одно время учился в местном университете на юридическом факультете, но вскоре понял, что эта профессия не для него. Он выбрал музыку. Время было тяжелое, полыхала Гражданская война, и, чтобы прокормить себя и семью, Дунаевскому приходилось подрабатывать в оркестре Харьковского русского драматического театра в роли пианиста и скрипача. Вскоре молодой талантливый музыкант обратил на себя внимание режиссера театра Синельникова, и тот предложил Дунаевскому написать музыку к одному из своих спектаклей. Дебют молодого композитора был удачным, и ему предложили работать в театре сразу в нескольких должностях: заведующего музыкальной частью, композитора и дирижера. С этого момента началось восхождение Дунаевского к вершине музыкальной славы.
В 20-е годы Дунаевскому приходилось сочинять самую разнообразную музыку: увертюры, песни, танцы, пародии. Любой другой музыкант, получивший классическое образование в солидной консерватории, посчитал бы за оскорбление работать в этих жанрах, но Дунаевский думал иначе. Он работал с упоением, даже сочиняя музыку для «теревсатов» – театров революционной сатиры. Много позднее Дунаевский сам будет удивляться такому своему перевоплощению и напишет в одном из писем: «Могли ли бы вы тридцать пять лет тому назад думать, что маленький музыкант, поклонник Бетховена, Чайковского, Брамса и Бородина, сможет стать мастером легкого жанра? Но именно моя солидная музыкальная закваска помогла мне и помогает творить легкую музыку серьезными средствами».
