С Штеменко - Генеральный штаб в годы войны
Врагу не удалось тогда уничтожить войска группы генерала М. М. Попова. В тяжелейших условиях обстановки Маркиан Михайлович использовал всю полноту своей власти заместителя командующего фронтом, проявил большую личную храбрость, настойчивость и умение организовать отпор врагу, В районе Барвенково была создана стойкая оборона, о которую разбились все попытки немецко-фашистского командования прорваться к Харькову через Северский Донец.
А разве не требовалась воля и решительность К. К. Рокоссовского, когда надо было решить: проводить или нет артиллерийскую контрподготовку по войскам противника, изготовившимся к наступлению на Курской дуге?!
Он решил проводить это мероприятие и нанес огнем значительное поражение противнику, лишил его удар той мощи, на которую рассчитывало немецкое командование. Контрподготовка явилась одной из причин того, что противник на Центральном фронте не смог продвинуться в глубину советской обороны более чем на 12 км.
Величайшая воля и упорство необходимы полководцу всегда. И для того, чтобы не дать противнику овладеть инициативой, и для преодоления возникающих различных трудностей.
Не могу не сказать несколько слов о Василии Ивановиче Чуйкове.
Мне же пришлось быть у Василия Ивановича первым заместителем и начальником штаба. Первый раз это было, когда он занимал пост главнокомандующего советскими войсками в Германии, и вторично - когда он стоял во главе Сухопутных войск Советской Армии. Не стану говорить о его личном мужестве и храбрости. Но хочу отметить еще и такую черту этого незаурядного человека, как неуемная, кипучая энергия, благодаря чему он был в состоянии одновременно заниматься несколькими делами; мог работать день и ночь и, если надо, еще много дней и ночей, пока дело не будет доведено до конца.
В. И. Чуйков ухитрялся, например, одновременно руководить штурмом Познани и управлять войсками по расширению плацдарма на Одере, а от Познани до Одера ни много ни мало 160 км. И успевал в нужные моменты быть тут и там.
Вторым, пожалуй, важным штрихом его характера является принципиальность в каждом деле, при решении всех вопросов. Выполняя полученный приказ, он делает то, что подсказывает ему совесть, как он сам считает нужным и правильным, и отстаивает свою позицию. Нередко мне приходилось говорить Василию Ивановичу в связи с какой-либо проблемой, выдвинутой им: "Не поддержат эту нашу точку зрения в Генштабе".
"Пусть не поддерживают,- слышалось в ответ,- зато они будут знать, что мы ее имеем, а мы будем отстаивать".
Меня всегда поражал в нем какой-то, если так можно сказать, самобытный талант в познании вопросов, проникновении в самое их существо, в предвидении развития.
Через несколько дней после моего вступления в должность Василий Иванович рассматривал с авиаторами вопросы авиационного тыла. Я поразился его умению проникать в самый корень вопроса, находить слабые места и ставить специалистов в тупик своими вопросами. Он довел их до пота и дал дополнительное время на подготовку. "Где и как постиг он такие тонкости,- подумал я,- когда до этого ему, насколько я знал, не приходилось заниматься делами авиации?" Немного спустя рассматривались танковые вопросы, и опять повторилось то же, что и с авиаторами. Как бывший танкист, я сам неплохо разбирался в деталях дела и мог поэтому оценить всю глубину практических познаний Василия Ивановича...
На учениях Василии Иванович - мастер создания сложных ситуаций и неожиданных приемов обучения. Например, заслушивая, допустим, какого-то командира, он на половине доклада его останавливает и говорит: "Пролетевшим осколком снаряда вы тяжело ранены. Вы чудом остались живы. В командование вступает ваш заместитель". Заместитель, понятно, иногда и не находится здесь, рядом, не знает, о чем шла речь, а командир между тем отправлен в автобус или палатку и не может своему заму ничего передать. Начинается "посвящение непосвященного"... И уж в следующий раз можно ручаться, что на учениях такой заместитель будет все знать не хуже командира. Когда Василий Иванович проводил учения, то все знали, что мосты через водные преграды будут "разрушены" и по ним переправиться он не даст. Хорошо подготовленный командный пункт обязательно попадет под "бомбежку" авиации, и всем его обитателям придется уходить на запасный КП, который, как иногда бывает на учениях, готовят больше для вида, а не для работы. А маршал заставит на нем работать без условностей.
Прямо скажем, работать с ним было трудно. Он держал всех постоянно в напряжении. Но я горжусь тем, что, работая с ним дважды (причем второй раз по его желанию), заслужил его признательность и нашел в лице Василия Ивановича не только талантливого военачальника, но и старшего товарища, у которого есть чему поучиться и на которого всегда можно опереться.
Говоря о железной воле и упорстве в достижении цели, обязательных для полководца, следует сказать, что эти важнейшие качества могут превратиться в свою противоположность, если будут доведены до абсурда. Плохо, если упорство превращается в упрямство, а решительность в чрезмерную уверенность в себе. Тогда нежелание исправить допущенную ошибку превращается не в показатель мужества, а, скорее, в его отсутствие.
Боевые действия всегда представляют собой задачу со многими неизвестными, которую приходится решать военачальнику. Начиная операцию, полководец может только предполагать, как она будет развиваться, и, следовательно, всегда идет на какой-то риск.
Можно и нужно принять все меры к тому, чтобы уменьшить степень риска. Но полководец, желающий полностью исключить его, вряд ли будет иметь успех. Такое желание и связанное с ним поведение таят в себе опасный зародыш нерешительности, растерянности и как следствие - потери инициативы. Полководец обязан понимать и соблюдать меру риска. Безусловно, риск должен быть оправданным, обоснованным, построенным на предвидении развития событий, детальном знании обстановки и точных расчетах. Говоря другими словами, риск полководца должен быть разумным.
В этой связи вспоминается как один из примеров разумного риска фланговый маневр Брянского фронта в одноименной операции советских вовек.
Фронт, как известно, успешно громил орловскую группировку противника в ходе нашего контрнаступления летом 1943 г. и в течение длительного времени безостановочно шел вперед. К началу сентября он оказался перед мощной обороной немецко-фашистских войск, проходившей по восточному краю широкой полосы Брянских лесов. Сил для разгрома врага у фронта, понесшего к тому времени серьезные потери, не хватало. В поисках путей решения задачи командующий фронтом генерал М. М. Попов 5 сентября 1943 г. натолкнулся в разведсводке соседнего справа Западного фронта на упоминание о легком захвате небольшой высоты на стыке с Брянским фронтом, ранее неоднократно и безуспешно атакованной нашими войсками. Были пленены солдаты противника из нестроевых частей. Стали выяснять, почему так произошло. Оказалось, что ранее оборонявшие высоту гитлеровские части перегруппировались на другие участки обороны, а сюда были выведены подразделения, сформированные из тыловиков.
