Владимир Липилин - Крылов
К концу 1906 года сведения об английских дредноутах конкретизировались в виде технических данных о скорости хода, вооружении, мощности машин.
Опытовому бассейну было выдано техническое задание: провести испытания моделей с последующей разработкой теоретического чертежа на корабль, который обладал бы скоростью хода 21 3/4 узла. Не менее впечатляющими были и другие характеристики линейного корабля самого недалекого будущего, этот линкор должен был стать ядром флота. Его главное вооружение состояло из двенадцати 12-дюймовых орудий, размещаемых в четырех трехорудийных башнях в казематах. Корпус линкора бронировался от 6 до 9 дюймов по всему борту.
И скоростью, и бронированием, и вооружением этот корабль должен был превзойти самый сильный и быстроходный в мире английский «Дредноут». Сжатые сроки по выполнению заданий гарантировали замышляемое опережение.
Началась интенсивная работа: двадцать моделей прошло полнопрограммные испытания и… поочередно были отвергнуты. Одну отводили из-за какого-нибудь размерного показателя, что при выполненной натуре могло сказаться на технических или мореходных качествах, на другой вызывал сомнение обвод будущего линкора.
Подошла очередь модели № 21. Вот как писал о результатах испытаний Крылов: «Наконец, была получена модель такого корабля, который, при длине около 600 футов и водоизмещении 23000 т, для скорости 21 3/4 узла требовал мощности 32 000 л.с. При 45000 л.с. получалась скорость немногим более 24 узлов, что указывало на полную возможность форсировки. На этой модели и остановились».
Но Крылов не мог в таком важнейшем деле, как восстановление русского флота, которому он был предан всей своей душой, ограничиться лишь проведением экспериментов и опытов на моделях. Обеспокоенный общим состоянием военного положения государства, профессор-патриот составляет и подает «Записку» об организации обороны отечественных рубежей. На 18 страницах излагались принципы согласованных действий активной обороны (мощные военно-морские силы) с пассивной обороной (базы флота и береговые укрепления). Преобладание на морских коммуникациях, по утверждению автора «Записки», в принципе исключает высадку большого десанта, но если противник все-таки пойдет на эту меру, то сильный флот сам сможет разгромить десант, не отвлекая армию от выполнения других задач.
Укреплению побережья Балтийского моря Крылов отвел особое внимание, предлагая ускоренную программу усиления его обороноспособности.
«Ускоренную» – это потому, что потенциальный противник России для профессора Морской академии полковника Крылова выявлен безусловно – Германия, а война, которую она развяжет, не за горами. Отсюда и рекомендация – как можно активнее и поспешнее возводить береговые сооружения по нормам военного времени. В качестве образца подобных сооружений, возведенных целесообразно, практично и с использованием подручных средств и материалов, автор «Записки» приводит батарейные позиции, построенные портартурцами под руководством героя обороны генерала Кондратенко.
«Записка» с ее анализом надвигающейся военной угрозы, конкретные вопросы, в ней освещенные, по сути дела, не относились к специализации полковника Крылова. Вместе с тем было очевидно, что с руководством морского министерства вел профессиональный разговор не заведующий делами Опытового бассейна, а генштабист, ведающий вопросами обороны в масштабе страны, стратег, обладающий государственным мышлением. Непосредственное начальство Крылова вынуждено было отреагировать, и «Записка» сыграла очень большую роль как в создании укрепительных районов на Балтийском побережье, так и в судьбе ее автора.
А устраиваемые официальные и неофициальные, особенно широкие по общему числу участников, прения о том, каким быть русскому флоту, подходили к завершению. Едва ли не каждый мичман высказал свое мнение по столь животрепещущей проблеме. Кем-то было замечено, что в периоды наивысших по горячности моментов обсуждения корабельные артельщики чуть ли не втрое увеличивали выдачи чая в кают-компании.
Более умеренно вели себя биржевики, непроницаемыми казались лица банкиров, но как последние внешне пи скрывали свои чувства, внутри их все сильнее пылало пламя: многомиллионная нажива готова была вот-вот свалиться в их руки, точнее, в несгораемые сейфы. А может статься, в сейфы их конкурентов?
Нет, спокойствие биржевиков и банкиров было наигранным. Они готовились к битве по-своему, и тишина во время приготовлений к ней вовсе не означала, что она будет оттого бескровной.
Например, Путилов, глава Русско-Азиатского банка, придатка парижского спрута Ротшильда, в очередной раз протирая бархоткой очочки в дешевенькой железной оправе, блаженно сказал: «Это нам подойдет!»
Сказав же, принял первое серьезное решение по захвату заказов на трехорудийные башни: смести главу ОПЗ – Общества путиловских заводов – инженера Данилевского. По убеждению банкира, Данилевский был мягкотелым для пирога такой закваски, каким вырисовывался заказ на корабельную артиллерию.
Не успел Путилов мысленно подобрать подходящую фигуру на пост председателя ОПЗ, как в кабинет влетел толстенный, как двухсотведерная бочка, Манус, биржевой игрок, специальные глаза и уши Ротшильда в Петербурге. Не отдышавшись как следует, биржевик сказал:
– Шпан, Дрейер и я, Манус, должны стать членами правления ОПЗ.
Это был приказ из Парижа, и Путилов про себя отметил, что он его предугадал.
– Что еще?
– Мне предложено скупить все свободные акции «Продамета».
Не надо было быть Путиловым, чтобы из этого сообщения установить, что в ближайшее время будут взвинчиваться цены на сталь, особенно же, учитывая момент, на судостроительную.
Кажется, они, служки от золотого тельца, не имеющие понятия не только о девиации компаса, но едва ли понимавшие разницу между клотиком и плутонгом, знали о предстоящем всемирном конкурсе на общий проект линейного корабля и механизмов для него раньше морского министра Дикова.
Рассматривая конкурс как источник невероятных прибылей, они готовились самым тщательным образом: расставляли своих агентов на заводах, в правлениях акционерных обществ, в газетах, заранее готовя статьи для обработки общественного мнения в нужном их хапужному коварству настрое. Без преувеличения можно сказать, что ото был заговор против России и русского народа.
Пройдет не так много времени, и Крылов, один из самых настойчивых, плодовитых, инициативно-творческих исполнителей большой программы воссоздания русского флота, оценивая действия подобных агентов, напишет: «…приходится выслушивать бесконечные пререкания по самым пустым и мелочным вопросам. Эти пререкания доводят до исступления, так что в конце теряешь не только выдержку и самообладание, а даже приличие и в заседании правления (ОПЗ. – В.Л.) поневоле пользуешься словами из лексикона старших офицеров и боцманов времен парусного флота».
