Голиб Саидов - Чётки
А он вновь совершенно искренне звал меня к себе в гости. И был рад мне, как тогда, когда впервые приехал поступать в институт.
«Боже мой! – подумал я, опуская телефонную трубку. – Двадцать лет прошло. Двадцать лет! Подумать страшно. А ведь, было, вроде совсем недавно, совсем вчера»…
– Совсем чара… – грустно произнёс я вслух.
Бусинка девятнадцатая – Дебри медицины
С однокурсником Славой. Бухара, 1976 г. Фото из архива автора.
Иваново, 1976 год, студенческий стройотряд. Мы сидим в вагончике и обсуждаем за медицину.
За каждым отрядом прикреплён специальный доктор. Чаще всего, из числа своих, таких же молодых студентов.
Наш, по приезду в Россию, почему-то, превратился в «Сашу». Типичный узбек, не очень хорошо изъясняющийся по-русски, но очень любящий порассуждать на отвлечённые философские темы. Вероятнее всего, его звали Садриддин. К слову: Славик – кореец, Дамир – татарин и я – бухарец. Советская дружба народов.
Спор начался из-за пустяка: что-то, вроде, о болезнях при неправильном питании.
Мы с Дамиром уже давно умолкли, а неугомонный Славик, предпочитающий во всём ясность, и упрямый доктор продолжают словесную дуэль.
– Если ты такой умный, скажи – что предписано давать больному при поносе? – хвастливо пытается блеснуть своими познаниями «Саша».
– Ну, предположим, не при поносе, а – диареи… – не без сарказма, язвительно поправляет врача Славик. – Кажется, так вас там учат говорить, в мединституте?
– Э-э, Славик, – устало машет рукой будущий медик, как бы подводя черту и показывая всем видом, что бесполезно спорить на эту тему с далёкими от медицины людьми. – Да ты хоть, знаешь, дорогой мой, что медицина – это «тёмный лес»?
– Ну и не х#я, в таком случае, туда входить! – окончательно подводит черту наш сокурсник.
Корейский счёт
Желая польстить своему товарищу (корейцу по национальности), решил похвастаться, выучившись предварительно у одной знакомой корейскому счету:
– Славик, хочешь я тебе, без запинки сосчитаю от одного до десяти?
И, не давая ему опомниться, скороговоркой выпаливаю:
– Хана, тури, сой, ной, тас, ясы, ирку, яды, аху, ер. Ну, как?
– Ахренел…
Бусинка двадцатая – Кроксворд-регбус
С другом Дамиром, на «хдопке», 1975 г. Фото из архива автора.
Одними из довольно непростых, считались кроссворды, публиковавшиеся в известном в советские годы журнале «Огонёк». Именно на него упал взгляд Славика, когда мы, будучи в очередной раз в гостях у Дамира, отобедав, решили скоротать время, до очередной пары занятий в институте. Набросив на себя маску безразличия, я как бы нехотя придвинулся с противоположного края дивана поближе к Славе. Дамир же, остался сидеть в кресле, расположившись напротив нас, за журнальным столиком. Он взял в руки журнал «Наука и техника» и уйдя в него с головой, вяло участвовал в общем процессе разгадывания.
Быстро раскусив самые лёгкие вопросы, мы вновь возвратились к началу и, под натужив молодые мозги, решительно настроились – восполнить пробелы, которых оставалось немало.
– Та-ак… – медленно протянул Славик, сверля тупым концом шариковой ручки свой затылок, – часть народа, живущего вне страны его происхождения.
– Диаспора – донёсся до нас голос Дамира, молчавшего до сей поры и почти не принимавшего активного участия.
– Точно! – заёрзал на диване Слава, а я с завистью бросил короткий взгляд в сторону товарища.
– Едем дальше – продолжил Слава, быстро вписав найденное слово. – В древнегреческой мифологии – старшая из девяти муз, покровительница эпоса.
– Мельпомена… Терпсихора… – выпалил я то, что знал.
– Не-е, – протянул Слава, – здесь покороче.
– Каисса! – послал я вдогонку, но тут же вспомнил, что она является покровительницей шахмат.
– Каллиопа? – неуверенно произнёс со своего места Дамир.
– Совершенно верно! – воскликнул Слава, и мы взглянули на друга с уважением.– Следующий вопрос – 24-й по горизонтали: сплавы алюминия с магнием, обладающие высокой коррозийной стойкостью…
– Хрен его знает, давай дальше – не удержавшись, перебил я товарища, не дав ему закончить, но Дамир остановил нас.
– Куда спешим? Давайте подумаем.
И, буквально через секунду-другую:
– «Магналии», подходит?
– Подходит – с удивлением произнёс Слава. – Ни фига себе, какие слова ты знаешь… Дальше, пункт 32 по вертикали: процесс накопления и окончательного осаждения осадков в водной среде.
– Может быть, «седиментогенез»? – со слабой надеждой в голосе промолвил Дамир, словно стыдясь перед нами за свою эрудицию. И вновь уткнулся головой в свой журнал.
Мы со Славиком переглянулись и тупо уставились в кроссворд: слово подходило. Причём сходились слова и по горизонтали.
– Группа непарнокопытных млекопитающих, внешне напоминающих лошадей – произнёс мой товарищ и мы торжествующе уставились на великого всезнайку.
– А сколько слов? – на всякий случай поинтересовался Дамир.
– Много! – злорадно вставил я, будучи совершенно уверенным, что на этот вопрос никто из нас ответа не знает.
– Я слышал, что есть какие-то халикотерии – еле слышно пролепетал Дамир, на что в ответ у Славика вырвалось:
– Блин, точно – подходит!!
– Ты чего сегодня жрал? – вежливо поинтересовался я у товарища.
– Просто, везёт… – друг стыдливо потупил свой взор.
– Остался последний вопрос! Неужели мы отгадаем весь кроссворд?! – воскликнул Слава и продолжил: – Род подводных растений семейства водокрасовых.
– Валлиснерия! – успел выкрикнуть Дамир и, закрыв лицо журналом, затрясся в едва сдерживающем приступе смеха.
Наконец-то, до меня дошло: я подскочил и резко выдернул из его рук журнал «Наука и техника», вслед за которым на пол упал свежий номер журнала «Огонёк», с ответами на разгадываемый нами кроссворд.
Бусинка двадцать первая – Сто метров
Иногда, случайные сценки из жизни, служат довольно убедительным и наглядным примером, подтверждающим неразрывную связь теории с практикой. Нам с Гришей, удалось в этом удостовериться воочию.
Лекции по возрастной физиологии и пластической анатомии проводились в старом здании истфака, расположенном рядом с Арком – цитаделью последних правителей бухарского ханства. Читал нам их профессор Линскис – чрезвычайно язвительный и колкий на язык старик. Впрочем, на «старика» он совсем не «тянул». Несмотря на почтительный возраст, выглядел он вполне импозантно: подтянутый, энергичный и очень мобильный, несмотря на предательски раздавшееся с годами солидное брюшко. Одевался всегда «с иголочки»: скромненько, но со вкусом. Словом, настоящий литовский аристократ.
