Петр Межирицкий - Товарищ майор
Но 16 сентября 1943 года над Новороссийском наступила тишина. Теплый ветер полоскал над развалинами израненные пулями алые знамена.
* * *
Ордена Отечественной войны 1-й степени город-герой Новороссийск. Многолюдный красивый город. Большие магазины. У книжных развалов толпится народ. Неторопливо движутся троллейбусы. Читаешь маршрут - и вдруг замирает сердце: "Вокзал - Малая земля". Так просто... Поселок Станичка уже включен в черту города, только зовется теперь Куниковка. Есть там и проспект Куникова. Все застроено современными домами - промытые стекла, яркие балконы, детвора шумит на площадках... И можно доехать троллейбусом.
А на Малой земле пустынно. По-прежнему ни деревца, ни кустика, и выгоревшая рыжая трава клонится печально к земле незабываемого подвига.
А в самом центре, в тихом парке между магистральной улицей и морем, на площади Героев, разделенные пьедесталом с чашей вечного огня, стоят лицом друг к другу два невысоких обелиска.
"Здесь похоронен Герой Советского Союза капитан 3-го ранга Николай Иванович Сипягин, командир дивизиона катеров, под руководством которого совершен героический прорыв в Новороссийскую бухту 10 сентября 1943 года. Родился 23 июня 1911 года. Геройски погиб 1 ноября 1943 года".
"Здесь похоронен Герой Советского Союза майор Цезарь Львович Куников. Под его руководством совершена 4 февраля 1943 года легендарная десантная операция на "Малую землю". Родился 23 июня 1909 года. Геройски погиб 12 февраля 1943 года".
Каждый час из-под чаши с вечным огнем, словно звучит сама земля, рвется простая и величественная мелодия "Новороссийских курантов". И в негромком ее звучании - та неизбывная память, которая наделяет героев бессмертием.
Его легко представить живым. Постаревший? Возможно. Располневший? Да, наверно. Все те же теплые и живые карие глаза, добрый рот с загнутыми кверху уголками, тот же праздничный карнавальный юмор.
Его легко представить живым. Его и тысячи, десятки, сотни тысяч других, известных и безвестных...
Имена... Их надо назвать - совершивших первый бросок ненастной февральской ночью. Хотя бы назвать тех, кто не был еще упомянут - не потому, что меньше других совершил, а потому, что тесные рамки повествования о Цезаре Куникове попросту не позволяют проследить достойную преклонения судьбу людей его десанта.
Филипп Рубахо, Михаил Кориицкий, Алексей Рыбнев, Иван Гребенщиков, Сергей Колот, Николай Алешичев, Владимир Вартанов, Кирилл Дибров, Владимир Кайда, Федор Савенко, Иван Лукашов, Николай Романов, Александр Ширшов, Петр Головко, Владимир Егоров, Капитон Плакунов, Отарий Джайяни, Георгий Волков, Иван Диденко, Александр Красюк, Виктор Климов, Михаил Ляшенко, Владимир Новожилов, Петр Смирновский, Иван Чугуевец, Василий Толстых, Степан Ткаченко, Дмитрий Хохлов, Алексей Шутов, Василий Чернов, Дмитрий Яицкий, Иван Макаренко, Яков Котелевец, Иван Коваленко, Зинаида Романова, Лидия Верещагина, Галина Воронина, Ольга Жерновая, Любовь Щетинина, Надежда Лихацкая...
Добровольцы из добровольцев.
Когда-нибудь не только эти, но все до единого имена участников легендарной высадки будут выбиты в камне на месте их бессмертного подвига.
А пока те из них, кто остался жив,- обыкновенные люди, и не отметишь их, когда они скромно идут в толпе. Награды свои они надевают только в памятные годовщины.
"Когда-нибудь мы вспомним это - и не поверится самим... А нынче нам нужна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим..."
Они не постояли за ценой.
Танцуют на вечерах мальчики и девочки. Обучаются десантники, у которых сегодня есть то, о чем даже и не мечтал он для своих ребят. И мощь страны такова, какой желал бы ее видеть он, инженер довоенного времени. Вырос его сын, Юрий Цезаревич Куников, инженер третьего поколения. Живет наново отстроенный Новороссийск, Бороздит океаны белоснежный красавец танкер "Цезарь Куников".
"...В пароходы, в строчки и в другие долгие дела..."
А на прямой аллее, с которой открывается набережная, порт, бухта, стоят два невысоких обелиска. И в тишине раннего осеннего вечера кажется, что не обелиски стоят лицом друг к другу, а неразлучные в жизни и в смерти друзья. Беспокойно бьется между ними в чаше вечный огонь. Синеет небо. Деревья низко склоняются и шелестят. Тихо падает лист.
Мир на нашей земле.
Примечания
{1} Первая брошюрка о Цезаре Куникове, притом, кажется, в той же серии ("Герои Советской Родины"), была издана ещё во время войны и принадлежала перу Якова Зиновьевича Черняка ( 1898-1955), историка литературы и общественного движения. В брошюрке всё личностное было сведено и не к минимуму даже, а вовсе к нулю. Но во время создания и этой книжечки не обо всем позволено было писать открытым кодом, и крайне была нежелательна ссылка на тех немецких генералов, которые поняли безнадежность гитлеровской затеи уже после поворота под Москвой.
Читатель сам найдет примеры коммунистической лексики в набивших оскомину блоках о революции/партии/комсомоле. (Что до понятия "советские люди", то этот вопрос более сложен. Похоже, что пресловутый "советский человек", несмотря на некоторые издержки, был оптимальным стереотипом желаемого члена общества.)
В одном из вариантов повести весь её оригинальный текст был заменен каким-то партийным трафаретом, для чего редакция приняла на работу некоего квази-редактора, с иголочки одетого красавца-парня. О нем зам. редакции Надежда Степановна Гудкова по окончании этой попытки подмены текста спрашивала у автора горьковской фразой: "Да был ли мальчик-то?"
Тем не менее, без оригинала, утонувшего где-то в недрах Политиздата, переработка текста выглядела бы размахиванием кулаками после драки.
Лишь необходимые примечания будут сделаны там, где в советское время пришлось обойти предмет многоточием или умолчанием.
{2} Это был второй брак Татьяны Абрамовны. От Льва Абрамовича она родила дочь Елену, 1906 (впоследствии искусствовед Е.Л.Финкельштейн, виднейший исследователь истории французского театра), и сына Цезаря. От первого брака у нее было двое сыновей, один из которых, Буня (вероятно, Вениамин-Беньямин), воевал на стороне белых и эмигрировал в Швейцарию.
{3} Сестра Лена и её муж Владимир Львович Финкельштейн (от которого после долгого приглядывания к автору и поступил основной пакет материалов для книги) были постоянным и доверительным адресатом писем Цезаря.
{4} В том же "Послании" есть и другие строки: "Мы же, чью шерсть стрижут, будем довольны, человека, социализмом заборных книжек и монументом в тридцатом веке". (Заборные книжки - это продовольственные карточки двадцатых годов.) Не хочется раскалывать образ, но ещё больше не хочется, чтобы читатель представил себе некоего примитивного комсомольца, потеющего над трудами В.И.Ленина, вдохновившего его впоследствии на героический подвиг. Люди и тогда были не глупее нынешних.
