Давид Драгунский - Годы в броне
Выбравшись на бруствер снежной траншеи, Иванов начал докладывать. Слушал я внимательно. Хотя многое было непонятным, не торопил и не перебивал его. Старался сориентироваться в обстановке, глубже вникнуть в причины, которые привели к срыву наступления. Комбат просто и бесхитростно излагал положение дел. Он оперировал такими живыми деталями и подробностями, что передо мной словно ожили роты, артиллерийские и минометные позиции, огневые точки. Слушая, я убедился, как хорошо комбат чувствует поле боя, знает, кто перед ним, знает свои возможности. Только когда он умолк, я осторожно спросил:
- А все же, Дмитрий Антонович, почему вы застряли на опушке леса? Ваш батальон находится в центре боевых порядков, по вас равняются, к вам примыкают фланги двух других батальонов. Вы опытный и закаленный командир, которого нельзя сравнивать, например, с капитаном Долговым...
Иванов помедлил с ответом, потом, словно решившись, заговорил простуженным голосом:
- Товарищ подполковник, посмотрите на эту равнину. Она тянется на многие километры. Каждый солдат, каждый пулемет далеко виден на снежном фоне - это удобные цели для врага. Понимаю: непростительно топтаться на месте... Но имею ли я моральное право положить сотни жизней на этом белом плацу?..
Куда девались медлительность и спокойствие комбата. Решительно рубанув рукой воздух, он выпалил мне в лицо:
- Нужны танки. Дайте дивизион артиллерии. Поддержите нас саперами. И мы пойдем вперед...
2-го батальона капитана Долженко в пункте, отмеченном на моей карте, не оказалось. В поисках штаба батальона машина колесила вокруг да около и в конце концов застряла в занесенном снегом овраге. Желание разыскать подразделения 2-го батальона заставило нас покинуть застрявший вездеход. Вместе с отделением автоматчиков я тронулся в путь. Усилился ветер, поднялась поземка, нас упорно относило в сторону, пробиваться по снежной целине становилось труднее с каждым шагом. Наш поступок был до некоторой степени опрометчив: от машины оторвались далеко, а когда выберемся к батальону - было еще непонятно. А между тем землю быстро окутывали сумерки. "Может, вернуться, пока не поздно", - невольно подумал я.
Но что это? Сквозь звуки снежной бури до нас слабо донеслась человеческая речь. Остановились, прислушались, с трудом различили явно женские голоса. Доносились они со стороны оврага, и мы двинулись на голоса.
Вдруг окрик:
- Стой, стрелять буду!
- Мы - свои, мы - русские! - изо всех сил закричал разведчик Саша Иванов.
Вторично окрика не последовало.
Мы подошли ближе.
- Кто вы?
- Мы - коммутатор! - звонко отчеканил девичий голос.
- Что такое? Какой коммутатор?
- Обыкновенный, телефонный... - В доказательство девушка сбрасывает белый маскировочный халат, расстегивает пуговицы полушубка: - Вот он...
Под полой полушубка что-то потрескивает и зуммерит. Мы улыбаемся, но недоумение все же не покидает меня.
- Кто загнал вас в овраг? Неужели не могли оборудовать для коммутатора более удобное место?
Вторая связистка, стоявшая рядом с подругой, с горечью разъяснила:
- А что мы могли сделать? Старшина привел нас на это место и приказал ждать его. Сам целый день не появляется... Мы лежим в кустах и обеспечиваем разговор штаба бригады со вторым батальоном... А что касается нашей ЦТС, то мы спрятали ее в полушубок, чтобы не отсырели контакты...
Воспользовавшись этой неожиданной встречей, я соединился с комбригом и доложил о положении дел у Долгова и Иванова. Одновременно высказал свои предложения об усилении танками и артиллерией батальонов первого эшелона.
- Я тоже думал об этом, - с трудом уловил я хриплый голос полковника. Скорее возвращайтесь в штаб. По пути загляните к танкистам.
Переговорив с командиром 2-го батальона капитаном Долженко, я оставил трех автоматчиков охранять девичью ЦТС, а сам тронулся в путь.
Ковыляя по снежным ухабам, навстречу нам двигался тягач-вездеход.
Остаток ночи прошел в поисках 14-го танкового полка. С ходу мы влетели в овраг, долго барахтались в нем и с большим трудом выползли обратно. Потом на нашем пути стеной встал лес. Мы долго петляли, искали выходы из него и только перед утром достигли цели.
С командиром 14-го полка подполковником Александром Федоровичем Бурдой мы были друзьями. Я встречался с ним во время моего назначения в корпус в районе Калинина, проводил занятия в его полку при подготовке к наступлению, видел его на исходных позициях. Как танкист с танкистом, мы не раз вели душевные беседы на близкую обоим тему - об использовании танков в бою. Но и раньше, еще до личных встреч, я был наслышан о замечательных боевых делах этого командира полка.
У Тулы танковая рота А. Ф, Бурды нанесла из засады крепкий удар "непобедимым" танкистам Гудериана. Участвовал Бурда и в разгроме гитлеровцев под Клином. А в составе 1-й гвардейской танковой бригады Александр Федорович и его танкисты громили врага на подступах к Москве.
Бурду любили подчиненные и начальники.
Михаил Ефимович Катуков души в нем не чаял и с удовольствием повторял:
- Александр Федорович молодец! Мал золотник, да дорог! Всего в нем в меру: хитер, умен, сноровист. Это настоящий волевой командир. Поставьте ему понятную задачу, и он ее обязательно с блеском выполнит.
Запорошенная дорожка привела нас в глубокий снежный овраг, в расщелине которого прижалась ремонтная летучка. Командир полка приспособил ее под штаб-квартиру. Внутри все было устроено по-хозяйски: верстак превратился в столик, в левом углу широкая, прибитая к стене скамейка была оборудована под кровать. На подвешенных к потолку носилках спал шофер машины. Железная печурка, накаленная докрасна, излучала тепло. Все здесь было приятно и спокойно.
Увидев Александра Федоровича, я первым делом спросил, как идут дела.
- У нас все в норме, - невозмутимо сказал он. - Немцев отогнали километров на пять. Полк окопался. Я жду дальнейших распоряжений.
- В каком состоянии ваши подразделения?
- Потерь не имею, люди накормлены, машины заправлены, - незамедлительно последовал ответ.
Разговор с командиром танкового полка затянулся до поздней ночи...
Охрипший, измученный бессонницей, я добрался до тесного блиндажа командира бригады полковника Мельникова, а через час уже передавал его приказ, в котором сообщалось, что каждому мотострелковому батальону придается танковая рота, усиленная артиллерией и саперами.
Пехота воспрянула духом. Наступление бригады продолжалось. В первом эшелоне боевых порядков продвигался батальон капитана Долгова.
На нашем участке фронта бои приняли затяжной позиционный характер: мы не смогли продвинуться вперед, гитлеровцы совсем недалеко отошли назад.
