KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Василий Гиппиус - Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники

Василий Гиппиус - Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Василий Гиппиус, "Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Что же вышло? «Синица явилась зажечь море» – и только. Гоголь так дурно читает лекции в университете, что сделался посмешищем для студентов. Начальство боится, чтобы они не выкинули над ним какой-нибудь шалости, обыкновенной в таких случаях, но неприятной по последствиям. Надобно было приступить к решительной мере. Попечитель [М. А. Дондуков-Корсаков.] призвал его к себе и очень ласково объявил ему о неприятной молве, распространившейся о его лекциях. На минуту гордость его уступила место горькому сознанию своей неопытности и бессилия. Он был у меня и признался, что для университетских чтений надо больше опытности.

Вот чем кончилось это знаменитое требование профессорской кафедры. Но это в конце концов не поколебало веры Гоголя в свою всеобъемлющую гениальность. Хотя после замечания попечителя, он должен был переменить свой надменный тон с ректором, деканом и прочими членами университета, но в кругу «своих» он все тот же всезнающий, глубокомысленный, гениальный Гоголь, каким был до сих пор.

Никитенко, стр. 262–264.

М. П. Погодин – В. П. Андросову

[Март?] 1835 г.

…Гоголь читал мне отрывки из двух своих комедий. [В конце февраля или в начале марта, когда Погодин приезжал в Петербург. Письмо это (о петербургских впечатлениях Погодина) было тогда же напечатано в «Московском Наблюдателе».] Одна под заглавием комедия, другая Провинциальный жених. [ «Владимир 3-й степени» и «Женихи» (так называлась первоначальная редакция «Женитьбы»).] Что за веселость, что за смешное! Какая истина, остроумие! Какие чиновники на сцене, какие канцелярские служители, помещики, барыни! Талант первоклассный! На днях вы получите его Миргород и должны будете поклониться этим повестям, со всеми нашими повествователями без исключения стихотворными и прозаическими. Вот рассказ, вот живость, вот поэзия, истина, мера! Вы прочтете там повесть Старосветские помещики. Старик со старухою жили да были, кушали да пили, и умерли обыкновенною смертью, вот всё ее содержание, но сердцем вашим овладеет такое уныние, когда вы закроете книгу: вы так полюбите этого почтенного Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну, так свыкнетесь с ними, что они займут в вашей памяти место подле самых близких родственников и друзей ваших, и вы всегда будете обращаться к ним с любовию. Прекрасная идиллия и элегия. А Тарас Бульба! Как описаны там казаки, казачки; их набеги, жиды, Запорожье, степи. Какое разнообразие! Какая поэзия! Какая верность в изображении характеров! Сколько смешного и сколько высокого, трагического! О! на горизонте русской словесности восходит новое светило, и я рад поклониться ему в числе первых!

Барсуков, IV, стр. 267–268.

Из воспоминаний М. П. Погодина

…Читал Гоголь так, скажу здесь кстати, как едва ли кто может читать. Это был верх удивительного совершенства. Прекрасно некоторые вещи читал Щепкин, прекрасно читают другие комические вещи Садовский, Писемский, Островский; [Пров Мих. Садовский (1818–1872) – актер, прославившийся впоследствии как исполнитель ролей Островского. Ал-дра Ник. Островского (1823–1886) и Алексея Феофилакт. Писемского (1820–1881) Погодин упоминает как чтецов их собственных произведений.] но Гоголю все они должны уступить. Скажу даже вот что: как ни отлично разыгрывались его комедии, или, вернее сказать, как ни передавались превосходно иногда некоторые их роли, но впечатления никогда не производили они на меня такого, как в его чтении. Читал он однажды у меня, в большом собрании, свою Женитьбу, в 1834 или 35 году. [В конце августа 1835 г., возвращаясь из Васильевки через Москву в Петербург.] Когда дело дошло до любовного объяснения жениха с невестою – в которой церкви вы были в прошлое воскресенье? какой цветок больше любите? – прерываемого троекратным молчанием, он так выражал это молчание, так оно показывалось на его лице и в глазах, что все слушатели à la lettre [Буквально.] покатывались со смеху и долго не могли притти в себя, а он, как ни в чем не бывало, молчал и поводил только глазами.

«Русский Архив», 1865 г., стр. 1274–1275.

Из воспоминаний С. Т. Аксакова

В 1834 году [Ошибка: рассказывается о событиях 1835 года. (Конец августа.)] мы жили на Сенном рынке, близ Красных ворот, в доме Штюрмера. Гоголь между тем успел уже выдать «Миргород» и «Арабески». Великий талант его оказался в полной силе. Свежи, прелестны, благоуханны, художественны были рассказы в Диканьке; но в «Старосветских помещиках», в «Тарасе Бульбе» уже являлся великий художник, с глубоким и важным значением. Мы с Константином [Конст. Серг. Аксаков (1817–1860) – старший сын С. Т., известный впоследствии писатель-славянофил.] и моя семья были в полном восторге от Гоголя. Надобно сказать правду, что, кроме присяжных любителей литературы, во всех слоях общества молодые люди лучше и скорее оценили Гоголя. Московские студенты все пришли от него в восхищение и первые распространили в Москве громкую молву о новом великом таланте. В один вечер сидели мы в ложе Большого театра; вдруг растворилась дверь и вошел Гоголь; с веселым дружеским выражением лица, какого мы никогда у него не видели, протянул он мне руку с словами: «Здравствуйте!» Нечего говорить, как мы были изумлены и обрадованы. Константин, едва ли не более всех понимавший значение Гоголя, забыл, где он, и громко закричал, что обратило внимание соседних лож. Это было во время антракта. Вслед за Гоголем вошел к нам в ложу товарищ сына А. П. Ефремов. [Ал-др. Павл. Ефремов (1815–1876) – член кружка Станкевича, впоследствии преподаватель географии в Московском университете.] Константин шепнул ему на ухо: «Знаешь ли, кто у нас? Это Гоголь!» Ефремов, выпуча глаза также от изумления и радости, побежал в кресла и сообщил эту новость покойному Станкевичу и еще кому-то из наших знакомых. В одну минуту несколько трубок и биноклей обратились на нашу ложу, и слова «Гоголь, Гоголь» разнеслись по креслам. Не знаю, заметил ли он это движение, только, сказав несколько слов, что он опять в Москве на короткое время, Гоголь уехал.

…Гоголь вез с собою в Петербург комедию, всем известную теперь под именем «Женитьба»: тогда называлась она «Женихи». Он сам вызвался прочесть ее вслух в доме у Погодина, для всех знакомых хозяина. Погодин воспользовался этим позволением и назвал столько гостей, что довольно большая его зала была буквально набита битком. И какая досада! Я захворал и не мог слышать этого чудного, единственного чтения. К тому же это случилось в субботу, в мой день, а мои гости не были приглашены на чтение к Погодину. Разумеется, Константин был там. Гоголь до того мастерски читал или, лучше сказать, играл свою пиесу, что многие, понимающие это дело люди, до сих пор говорят, что на сцене, несмотря на хорошую игру актеров, особенно Садовского в роли Подколесина, эта комедия не так полна, цельна и далеко не так смешна, как в чтении самого автора. Я совершенно разделяю это мнение, потому что впоследствии хорошо узнал неподражаемое искусство Гоголя в чтении всего комического. Слушатели до того смеялись, что некоторым сделалось почти дурно; но увы! комедия не была понята! Большая часть говорили, что пиеса – неестественный фарс, но что Гоголь «ужасно смешно читает». Гоголь сожалел, что меня не было у Погодина, назначил день, в который хотел приехать к нам обедать и прочесть «Женихов» мне и всему моему семейству. В назначенный день я пригласил к себе именно тех гостей, которым не удалось слышать комедию Гоголя. Между прочими гостями были Станкевич и Белинский. [Первое указание на личное знакомство Гоголя с Белинским.] Гоголь очень опоздал к обеду, что впоследствии нередко с ним случалось. Мне стало досадно, что гости мои так долго голодают, и в 5 часов я велел подавать кушать; но в самое это время увидели мы Гоголя, который шел пешком через всю Сенную площадь к нашему дому. Но, увы! ожидания наши не сбылись: Гоголь объявил, что никак не может сегодня прочесть нам комедию, а потому и не принес ее с собой. Всё это мне было неприятно, и вероятно, вследствие того, и в этот приезд Гоголя в Москву не последовало тесного сближения между нами… Я виделся с ним еще один раз поутру у Погодина на самое короткое время и узнал, что Гоголь на другой день едет в Петербург.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*