Чарльз Верлинден - Покорители Америки. Колумб. Кортес
Исполненный надежды, Кортес приступил к снаряжению флота, заложил свои имения и превратил все состояние в наличные деньги. Под залог ожидаемой прибыли он занял деньги у нескольких богатых граждан Сантьяго, а когда его кредит был исчерпан, использовал кредиты, предоставленные его друзьям. Его собственная репутация, а также весть о богатстве вновь открытых стран заставили многих искателей приключений поспешить под его знамена. Было снаряжено шесть кораблей, два из которых были весьма внушительны, и за несколько дней около 300 человек вызвалось принять участие в экспедиции.
Какова же была, собственно, цель экспедиции? В приказе, который отдал губернатор Веласкес 23 октября 1518 года, ничего не сказано о заселении и колонизации открытых стран. Монахи ордена иеронимитов в Санто-Доминго, осуществлявшие надзор за управлением колониями, не могли дать полномочий на это. Их указание, которое утверждало Кортеса верховным главнокомандующим, скорее давало Веласкесу лишь право вести с туземцами торговлю. Тот же думал о колонизации континентальных территорий, однако он не хотел вкладывать свое состояние в крупную экспедицию, прежде чем в его руках будут необходимые полномочия, данные королем. Только это могло бы защитить его от конкуренции посторонних соперников, а прежде всего от притязаний вице-короля Диего Колона, который при испанском дворе отстаивал свое право, будучи сыном и наследником Колумба, единолично продолжать колонизацию и освоение Нового Света.
Поэтому после возвращения Фернандеса де Кордовы из первой экспедиции на Юкатан Веласкес немедленно отправил к испанскому двору уполномоченного с докладом о вновь открытых землях. Наместник заявил о своей готовности завоевать их на собственные средства, если король на основании договора возьмет на себя обязанность назначить его аделантадо и губернатором вновь открытых территорий. 13 ноября в Сарагосе властитель подписал договор, согласно которому Веласкес получал право завоевывать и заселять новые территории. Будучи аделантадо, Веласкес именем короля являл собой высшую власть на всех землях, открытых им лично или посланными экспедициями. Это составляло правовую основу для установления собственного господства и гарантировало независимость от вице-короля Колона на Гаити. До получения от короля таких полномочий наместник хотел ограничить размеры экспедиции, поручаемой Кортесу, небольшим числом участников и кораблей, а цели ее — лишь продолжением открытий, чтобы после получения полномочий самому приступить к осуществлению крупномасштабного завоевания и колонизации.
Поэтому Кортес получил следующее задание: отыскать Грихальву, который на тот момент еще не возвратился, вместе с ним продвигаться вперед и продолжать исследование островов и земель. Прежде всего он должен был определить расположение проливов и мест, пригодных для портов, а также составить морские карты. Можно было вести меновую торговлю с индейцами. Лишь в особых случаях разрешалось высаживаться на сушу, чтобы принять на борт продовольствие, пресную воду и предметы торговли или чтобы формально именем короля провозгласить господство над территорией. Не был забыт и призыв к исполнению христианского долга: «Обращать индейцев в веру, которую носит в своем сердце владыка Испании». Всеобъемлющий приказ — «не упускать ничего, что могло бы служить благу Господа и государя» — Кортесу вскоре пришлось толковать на свой лад. Он твердо решил использовать благоприятный момент таким образом, чтобы завоевание было делом его собственных рук.
Однако размах приготовлений вызвал недовольство губернатора, и он принял решение лишить Кортеса верховного командования. Можно представить себе, каким ударом была весть об этом для только что назначенного генерал-капитана. Ему, вложившему все состояние в это предприятие, казавшееся столь прибыльным — снаряжение флотилии представляло собой совместную сделку между Кортесом и Веласкесом, при этом первый из них внес, по-видимому, две трети необходимых средств, — предстояло теперь остаться у разбитого корыта? Другой, наверное, спасовал бы. Но только не Кортес, который в этой ситуации проявил способность быстро принимать решения, что впоследствии не раз спасало экспедицию от верной гибели. Несмотря на то, что экипаж не был полностью укомплектован, а корабли недостаточно оснащены, Эрнан Кортес тайно отдал приказ поднимать паруса. В полночь небольшая флотилия смялась с якоря. К тому моменту, когда Диего Веласкес будет иметь на руках инструкции короля, Кортес хотел быть уже в пути. Против полномочий, данных монархом, не отважился бы протестовать даже Кортес. Во всяком случае, его действия представляли собой своего рода мятеж, и правильность их мог подтвердить лишь успех.
Испанский корабль
18 ноября флот двинулся в Макаку, небольшой порт примерно 80 км западнее Сантьяго, где участники экспедиции считали себя пока недосягаемыми для нападения наместника. Здесь, а затем в Тринидаде Кортес пополнил запасы и приказал поднять свой штандарт черного бархата, на котором были изображены красный крест, окруженный белыми и синими языками пламени, и надпись «In hoc signo vinces»[13]. Участников экспедиции вербовали, обращаясь с публичными призывами; жалованья не предусматривалось, ибо в качестве вознаграждения солдатам предстояло получить земельные наделы, а также часть военной добычи, захваченной в завоеванных странах. Желанным подкреплением оказались люди Грихальвы, которые, едва вернувшись из одной экспедиции, тотчас же примкнули к новой — всего 43 человека, среди них братья Альварадо, Кристобаль де Олид, а также солдат Берналь Диас дель Кастильо, чье описание похода завоевателей стало впоследствии важным источником сведений о конкисте. Под командованием Кортеса уже находились знатные и известные идальго, в числе которых Гонсало де Сандоваль, земляк главнокомандующего по его родному городу Медельину, Алонсо де Авила, Хуан Веласкес де Леон, родственник губернатора Кубы, Алонсо Фернандес де Пуэртокарреро и Диего де Ордас. Их участие создавало всей экспедиции немалый престиж и усиливало соблазн к ней присоединиться.
В Гаване Кортес снова выступил с призывом принять участие в экспедиции и принял на борт орудия. Военное снаряжение отряда соответствовало европейскому уровню вооружения того времени, причем численность кавалерии была очень невелика, поскольку на заокеанских территориях ощущался большой недостаток лошадей. На вооружении пехоты были преимущественно меч, кинжал и копье; в течение похода была также введена длинная пика. Лишь небольшая часть солдат была обеспечена оружием дальнего боя; у Кортеса служили 32 стрелка из арбалетов и 13 аркебузеров. Из артиллерии имелось 10 бронзовых орудий и четыре легкие пушки. Таким образом, оружие дальнего боя ввиду своего незначительного количества играло в вооружении экспедиции весьма малую роль. Кроме того, с технической точки зрения оно не давало слишком большого преимущества при сражении с индейцами, поскольку, как указывается, после выстрела требовалось примерно полчаса, чтобы снова привести орудие в состояние боевой готовности. Правда, моральное воздействие на туземцев было огромным. Большое значение имел маленький кавалерийский отряд. Несмотря на то, что вначале в распоряжении испанцев было всего 16 лошадей, конница представляла собой «ultima ratio»[14] командира, и он в большинстве случаев сам руководил ею. Такие животные были незнакомы индейцам, и они считали коня и всадника единым существом, наводящим страх. Употребляемые в Европе железные панцири в заокеанских землях в качестве средства защиты оказались малопригодными. Многие испанцы, следуя примеру юкатанских индейцев майя изготовили себе хлопковые панцири, которые давали хорошую защиту от индейских стрел и больше соответствовали климатическим условиям. Эти панцирные куртки были набиты хлопком и простеганы. Таким же образом были защищены и лошади.
