Василий Емельянов - С чего начиналось
Я пригласил к себе начальника отдела, молодого человека, не лишенного, как я сразу мог убедиться, чувства юмора.
— Скажите, какими нормами занимается ваш отдел?
— Мы нормируем все, что поддается нормированию, а что не поддается, включаем в перечень еще не решенных проблем.
— Ну, а точнее?
— Я вам серьезно говорю: мы устанавливаем нормы на все. Вот на этих днях мне предложили, например, разработать нормы по расходу спирта бухгалтерией.
— А на что же расходуется бухгалтерией спирт?
— На мытье чернильниц, — последовал лаконичный ответ.
— Ну это, конечно, шутка. Меня интересует другой вопрос.
— Шутка? — перебил меня собеседник. — Нет, совсем не шутка. — Я увидел, что он говорит серьезно. — Знаете ли вы, к примеру, что спирт списывают на протирку телефонных трубок, видите ли, в целях предупреждения инфекционных заболеваний? Ну, а те материалы, которые вас интересуют, надо искать, конечно, у конструкторов.
Я направился в конструкторское бюро. Долго мы разговаривали там с главным конструктором завода, а также с конструктором, непосредственно занимавшимся загадочным узлом. Но ничего, что могло бы прояснить дело, я не смог установить.
Из конструкторского бюро я пошел в заводскую лабораторию. В большой и хорошо оборудованной лаборатории встретил члена нашей комиссии Миттельмана.
— Ну как, что-нибудь прояснилось?
— Да нет. Здесь все в порядке. Было бы просто великолепно, если бы на всех наших заводах так идеально обрабатывались зубья шестерен. Посмотрите сами.
Действительно, придраться здесь было не к чему.
— А где Гудцов? — спросил я Миттельмана.
— Я видел его в металлографической лаборатории, он рассматривал шлифы, изготовленные из поломанных зубьев. Можем пройти к нему.
Академика Гудцова я застал за микроскопом, он рассматривал рабочую поверхность поломанного зуба.
— Цементационный слой идеален. Вы только взгляните.
Действительно, структура стали была безупречной.
— Нет, я не могу предъявить ни одной претензии к качеству самой стали, — сказал Гудцов.
— В чем же дело?
— Не знаю. Надо дальше искать.
Вечером позвонил Малышев. Он занимался исследованием дефектов машин на другом заводе.
— Обнаружили что-нибудь интересное?
— Нет.
На следующий день мы прошли по всей технологической цепочке производства шестерен. Знакомились с каждой производственной операцией. Ни одного признака, который давал бы основания подозревать, что где-то имеются отклонения, влияющие на качество.
На третий день нашего пребывания на заводе мы созвали совещание специалистов. Поставили перед ними вопрос: как они думают, что же все-таки вызывает поломки?
Но и совещание нам ничего не разъяснило. Причина брака оставалась тайной.
По пути с завода на квартиру приезжих, где мы остановились, меня догнал один из работников завода.
— Я хочу вам высказать свои соображения о причинах поломок зубьев, — сказал он мне. — На завод, несомненно, проник немецкий шпион и, может быть, даже не один. «Он» или даже «они» подбрасывают в коробку передач небольшие металлические предметы — винтик, гаечку, гвоздик или что-нибудь в этом роде. Эти предметы попадают между зубьями, что и ведет к поломкам.
— Но ведь никто никаких посторонних предметов в этих коробках никогда не обнаруживал!
— А может быть, «тот», кто их туда клал и кладет, успевает и убирать их. Кто этот шпион, где он работает и находится — разве это кому-нибудь известно? Советую вам присмотреться к людям.
— У вас, может быть, есть какие-то подозрения?
— Нет, если бы они были, поверьте мне, я уже принял бы необходимые меры. К сожалению, я тоже в неведении.
Тоже мне, советчик! Подозрение внушает, а ничего конкретного сказать не может. Да и вряд ли тут дело в каких-то мифических шпионах.
Я вновь обратился к самому видному в нашей комиссии специалисту — академику Гудцову.
— Какие вам объяснения приходят в голову, Николай Тимофеевич, в связи с этими загадочными поломками?
— Могу повторить, — твердо ответил он, — металл хороший, никаких дефектов ни на одном образце я не мог установить, а мною их просмотрено немало. Единственное, о чем я начинаю думать, так это о том, не чересчур ли много введено в технологический процесс промежуточных термических операций? И я все больше склоняюсь к тому, что поломки являются результатом «термической усталости» металла. Мне кажется, что следует пересмотреть все термические операции, введенные в технологический процесс, и сократить их число.
Мне стало как-то не по себе. Только этого недоставало! Мы внесем предложение об изменении технологии и окончательно все запутаем. Объяснение причины поломок «термической усталостью» металла уже само по себе содержит опасность: у заводских работников могут появиться сомнения в правильности технологического процесса, а это может расшатать всю технологию производства. Академик Гудцов — виднейший советский специалист, на заводе работает много его учеников, для них слово Гудцова является законом. Но, впрочем, и у него самого еще нет твердого убеждения, что причиной всех бед является «термическая усталость».
— Прошу вас, Николай Тимофеевич, — сказал я ему, — пока никому не высказывать ваших соображений о «термической усталости». Вас могут неправильно понять, а ваш авторитет в данном случае может не помочь, а повредить делу. По заводу сразу же пронесется слух: перемудрили с технологией, академик Гудцов сказал… И начнется, буквально как лесной пожар, поток предложений, что и как следует изменять. Давайте мы сначала сами как следует разберемся и, когда нам будет все предельно ясно, тогда и скажем обо всем. А то боюсь, что весь технологический процесс будет нарушен, если не сломан.
Тем временем слух о том, что на заводе работает чья-то вражеская рука, расползался все шире. За два дня нашего пребывания на заводе ко мне уже трое обращались по этому поводу и вели приблизительно такой разговор:
— Не в дефектах технологии надо искать разгадку того, почему ломаются зубья шестерен, а в людях, умышленно создающих условия для таких поломок.
— Кто же они, по вашему мнению, эти люди?
Но советчики по-прежнему только пожимали плечами и дальше рекомендации: «Надо присматриваться…» — не шли.
А может быть, и в самом деле — мелькала у меня самого тревожная мысль — есть на заводе враги? Я ведь здесь почти никого не знаю. Кто они, изготовляющие детали, производящие сборку и контроль? Чтобы разобраться, надо проверить все самому, проследить за всем лично. А вдруг я увижу то, что пропускается другими?
