Владимир Логинов - Живой Сталин. Откровения главного телохранителя Вождя
И вот пришло время, когда нам позвонил Сталин и велел привезти старика в Кунцево. Александр Яковлевич повез его. Сталин принял Дату, устроил вечер, естественно, они выпили там. И вдруг звонок к нам в «Заречье». Бичиго взял трубку — это был его отец — и после разговора сказал мне: «Давай, Павлик, быстро буди всех и накрывай на стол. Неси самое лучшее вино и все лучшее. К нам едет Сталин!» Ну, мы мигом все сделали и где-то без пяти минут три пополудни вышли на улицу с зятем Александра Яковлевича. Гиви его звали. Бичиго был в помещении. И вот подходит первая машина. В ней были Сталин и старик Давид. Сталин вышел из машины и сразу направился к нам. Подошел, протянул руку мне, потом Гиви и, не проронив ни слова, направился в дом. А в дверях уже появился Бичиго. Он снял со Сталина шинель, повесил ее. А Сталин оглядел залу, где был накрыт стол, и сказал по-грузински фразу — мол, дай Бог здоровья всем, кто живет в этом доме, и так далее. Следом за ним вошел Берия. Сели за стол, выпили и разговорились.
И что я очень хорошо запомнил, старик стал жаловаться Сталину, что долго ждал встречи с ним, что ему тут все надоело, хотя кормили его очень хорошо и он всем доволен, но ему хочется домой, потому что родина есть родина, а Александр Яковлевич не пускал и говорил, что очень трудно с билетами. И он никак не может достать. Сталин выслушал его и говорит: «Вот когда вы, Дата, соберетесь ехать, и, если Александр Яковлевич не сможет достать билет, тогда я подключусь, и, думаю, один билет как-нибудь для вас найдем». Мы все еле сдерживали себя, чтобы не рассмеяться. Да и Сталин все воспринимал как за чистую монету, а старик все удивлялся: «Неужели с билетами у вас так трудно? А ведь у нас целый вагон чуть не каждый день в Тбилиси ходит!» И еще один эпизод. Выпили они, и Сталин вдруг у старика спрашивает: «Дата, я давно не был на родине, и если я приеду в Гори, конечно, я буду не один, ты примешь меня в гости?» Старик подумал и ответил: «Нет, Сосо, не приму». — «А почему не примешь?» — «Потому что дом у меня небольшой, сыновья мне выделили всего одну маленькую комнатушку, где железная кровать стоит и тумбочка. Куда я тебя приму?» Тогда Сталин поднял бокал и сказал: «За здоровье Даты, которого я знаю с детства как честного, прямого и искреннего человека! И за всех честных и простых людей в лице Давида!» И выпил.
— В прошлую нашу встречу вы, Павел Михайлович, рассказывали про деньги, которые дал старику на дорогу Сталин…
— Да-да. Но деньги он дал ему у себя на Ближней, в Кунцеве, и старику неудобно было при Сталине их считать. Так вот, когда под утро Сталин уехал и мы легли спать, вдруг я слышу разговор наверху. А первый встал старик и в своей комнате стал считать деньги. Александр Яковлевич увидел и спрашивает у него: «Ну что ты, Дата, считаешь? Неужели Сталин обманет тебя?» А Дата отвечает: «А вдруг лишние передал? Ведь ему надо вернуть!» Вот такая была история, когда я впервые со Сталиным встретился. А так я всегда на всех его выступлениях рядом был — мало ли что понадобится!
— Мне Бичиго рассказывал, что вы Черчиллю сигары приносили, когда он к Сталину приезжал…
— Это когда война началась. Тут же к нам сразу Черчилль прилетел для заключения договора о совместных военных действиях. Тогда Сталин его и спрашивает: «Где вы хотите расположиться: в Подмосковье или в Москве?» Ведь Москву тогда бомбили. А Черчилль хитрый был, подумал и говорит: «Где скажете, там и буду!» Ну, Сталин в честь его приезда устроил банкет в Екатерининском зале Кремля. Вечером. Я, конечно, весь в суете. Закончили поздно, но Сталин с Черчиллем и Молотовым пошли в кинозал. И вдруг подходит ко мне Александр Яковлевич и говорит: «Павлик, отнеси в кинозал сигары для Черчилля». Ну, я положил сигары на поднос и пошел. Дверь была немного приоткрыта, я зашел и направился к Сталину. «Товарищ Сталин, — говорю, — это для господина Черчилля». Сталин поблагодарил меня, и я вышел. А позже Александр Яковлевич мне говорил, что Сталин у него на следующий день поинтересовался: «А что это за парень, Саша, вчера сигары приносил? Я его уже где-то видел». — «Из Гори он, — ответил тогда Александр Яковлевич. — Его отец был в дружбе с моим отцом». — «Ах, вон оно что! Ну, пусть на таких мероприятиях будет поблизости. Скромный парень».
— И он даже брал вас в Тегеран?
— Да. Я видел вблизи и даже разговаривал с величайшими людьми того времени. Это было в сорок третьем году. Мне сказали, что мы едем. А куда — я и сам не знал. Сели на Курском вокзале в поезд и доехали до Баку. От Баку добрались до Астары, маленького приграничного городка. Был вечер. Из моего начальства были Берия, Аполлонов, Александр Яковлевич и другие. Но там мы пробыли недолго. Начальство село в легковые машины, а мне дали грузовую. В нее я погрузил продукты, усадил поваров, официантов и поехал за легковыми автомобилями. Были в пути почти сутки. Шофер мой так устал, потому что не спал две ночи, и был почти не в состоянии вести машину, когда мы подъезжали к Тегерану. Я с ним и так и этак разговаривал, боялся, что он заснет за рулем. О Москве рассказывал, приглашал в Москву, говорил ему, там такие красивые девушки, которых он в жизни не видел… Сам я тоже измучился, но все-таки не дал ему заснуть.
Следующим вечером мы приехали в советское посольство в Тегеране. А рядом с нами было американское посольство. Сталин раньше всех самолетом прилетел. И когда прилетел Рузвельт, он послал своего человека на аэродром его встречать. Ну, тот и сказал Рузвельту, что по последним данным контрразведки на него готовится покушение и поэтому товарищ Сталин предлагает ему поселиться в нашем посольстве. Рузвельт задумался и сказал: «А наша разведка ничего мне не докладывала, но русские работают очень хорошо, и я им верю. Однако я вчера обещал Черчиллю, что приеду к нему. Как же быть?» И тут он неожиданно согласился и поехал к нам. И я кормил и поил его.
— Когда состоялась их первая встреча?
— Вечером. С нашей стороны были Молотов, Ворошилов, Берия. С американской — Рузвельт со своими людьми, и Черчилль с группой англичан. Мы с Александром Яковлевичем стояли у черного входа и с нами еще двое чекистов-генералов из охраны. Все молчали, и была такая напряженная тишина, что было слышно, как муха пролетит. И тут я вижу, Сталин идет со Звездой Героя на груди. Я глянул на его походку и замер — точь-в-точь как у Якова Георгиевича. И как только он вошел в зал, все, словно по команде, встали, а Рузвельт протянул к нему свои длинные руки, ведь он сидел в инвалидной коляске. Сталин наклонился к нему и обнял его. Через несколько минут рядом с нами оказался человек в форме американских военно-воздушных сил с полковничьими погонами. Мы недоумевали — кто это может быть и почему он оказался у черного входа рядом с нами. Но тут Сталин взглянул в нашу сторону и, увидев его, поманил к себе рукой. Это был Эллиот Рузвельт, сын президента США. Сталин посадил его за стол. Когда банкет был в самом разгаре, произошел казус с нашим переводчиком Владимиром Бережковым. Вообще-то основной переводчик с английского у Сталина был Павлов, но в Тегеране почему-то был Бережков. Обычно он за час-полтора до всяких приемов у нас поест и идет на работу. А в этот раз он, видимо, не успел. Он садился со всеми за стол, и ему подавали, как и всем. В тот раз мы подали жареные вырезки, бефстроганов, которые привезли из Москвы. Они были такие вкусные, что Бережков не выдержал и хватанул кусок. А в это время Черчилль как раз обратился к Сталину. Сталин посмотрел на Бережкова, а у него полный рот, и он никак не может прожевать мясо. Сталин сурово прожег его глазами и строго сказал: «Нашел место, где обедать!» Кстати, американцы и англичане своих переводчиков не привезли и полностью доверяли нашему. Так что ответственность была высочайшая…
