Артур Вейгалл - Клеопатра. Последняя царица Египта
Диктатору больше не было нужды тщательно скрывать свои намерения, и в качестве предварительного шага Цезарь без колебаний объявил народу о своей вере в свое божественное происхождение. Он приказал, чтобы его изображение торжественно проносили вместе с изображениями бессмертных богов. Было издано предписание о возведении храма, посвященного Юпитеру-Юлию, а статую, изображавшую самого Цезаря, поставили в храме Квирина (древнеримский бог войны. – Пер.) с надписью: «Бессмертному богу». В его честь была создана коллегия жрецов-луперков, о которых мы в скором времени узнаем поподробнее, и у него появились жрецы-фламины (жрецы отдельных божеств древнеримского пантеона. – Пер.), что напоминает нам поклонение жрецов фараону Египта. В главных храмах Рима Цезарю были предоставлены почетные места. В тексте клятв, которые давали политические деятели и в которых назывались Юпитер и боги – хранители римлян, теперь призывался гений Цезаря точно так же, как в Египте взывали к Ка, или духу монарха. «Старая национальная вера, – пишет Моммзен, – стала инструментом папства Цезаря». И действительно, можно сказать, что она стала инструментом высшего обожествления Цезаря.
Позиция Клеопатры не могла не подвергнуться влиянию со стороны диктатора; и вполне вероятно, что временами ее высокомерие было оскорбительным. Ее управляющие и придворные из Египта, вероятно, тоже раздражали римлян тем, что не скрывали свое александрийское тщеславие; и почти нет сомнений в том, что многие друзья Цезаря начали относиться к домашнему хозяйству Клеопатры на загородной вилле с растущей неприязнью. Письмо, написанное Цицероном своему другу Аттику, представляет собой интересный комментарий к этой ситуации. По-видимому, Клеопатра благосклонно относилась к великому оратору, политическому деятелю и писателю и обещала ему подарок, достойный его положения, возможно, в ответ на какую-то услугу, которую он ей оказал. «Я терпеть не могу царицу, – пишет Цицерон, – и свидетель ее обещаний Гаммоний знает, что у меня есть веская причина говорить это. То, что она обещала, было действительно вещами научного характера, мне подходящими, такими, которые я мог бы открыто признать даже на общественном собрании. Что касается Сары (слуга), то помимо того, что я считаю его безнравственным негодяем, я также обнаружил, что он склонен держаться со мной высокомерно. Я только один раз видел его в своем доме, и, когда я вежливо спросил его, чем могу быть ему полезен, он сказал, что пришел, надеясь увидеть Аттика. Оскорбительное высокомерие царицы, когда она жила в доме Цезаря на другом берегу Тибра, я тоже не могу вспоминать без боли. Так что мне нет дела до этих людей».
Неприязненное отношение к Цезарю, которое, несомненно, ширилось, в достаточной степени объясняет растущую непопулярность Клеопатры; но, возможно, его усугубляла легкая ревность, которую, вероятно, испытывали римляне из-за пристрастия диктатора ко всему египетскому. Друзьям Цезаря казалось, что он не только моделирует свой будущий трон по образцу трона Птолемеев и утверждает свою божественность в манере, присущей Птолемеям, не только желает сделать Александрию столицей империи, но и использует большое количество египтян для осуществления своих планов. Египетские астрономы провели реформу римского календаря; римский печатный станок был усовершенствован александрийскими чеканщиками; все финансовые приготовления Цезаря, казалось, были возложены на александрийцев; при этом многие публичные зрелища, как, например, морские сражения, разыгранные во время открытия храма Венеры, проводили египтяне (в основном египетские греки. – Ред.). Использование Цезарем подданных Клеопатры, вероятно, в какой-то степени было результатом его желания познакомить своих соотечественников с трудолюбивыми и предприимчивыми александрийцами, которые должны были сыграть такую важную роль в строительстве новой Римской империи.
Шли недели, а планы Цезаря в отношении монархии становились все более определенными. Теперь он, видимо, не считал разумным настаивать на принятии на себя верховной власти до войны с парфянами, так как его долгое отсутствие сразу же после восхождения на трон могло оказаться пагубным для новой должности. К тому же в римском народе появилось сильное неприятие предполагаемого получения Цезарем царской власти, и он, вероятно, сознавал, что не сможет осуществить свои планы без преодоления значительной оппозиции. Плутарх пишет, что «его желание быть царем навлекло на него явную и беспощадную ненависть – факт, который оказался самым убедительным предлогом для тех, кто все это время были его тайными врагами». Много враждебных замечаний делалось в его адрес из-за того, что он не встал, чтобы приветствовать депутацию сената. И Цезарь действительно понял, что необходимо извиниться за свой поступок, сказав, что в это время снова обострилась его старая болезнь. Распространилось сообщение о том, что сам Цезарь хотел бы возвыситься, но Бальб (Бальб Луций Корнелий – римский политический деятель I в. до н. э. – Пер.) сказал ему: «Разве ты не будешь помнить, что ты Цезарь, и требовать почестей по своим заслугам?» А затем, по рассказам, когда диктатор понял, какое он нанес оскорбление, он обнажил шею и сказал своим друзьям, что готов положить свою жизнь, если народ им недоволен. Случаи такого рода показывали, что время еще не полностью благоприятствовало его государственному перевороту; и Цезарь неохотно был вынужден рассмотреть вопрос об отсрочке. С другой стороны, что-то необходимо было сказать в поддержку немедленных действий, и он, наверное, был более или менее готов принять царскую власть, если бы народ на этом настаивал, перед тем как Цезарь отправится на Восток. Но его, вероятно, тревожило положение Клеопатры. Без нее и их младенца-сына создание наследственной монархии было ненужным. Его жена Кальпурния, по-видимому, не могла подарить ему наследника, и в Риме, безусловно, не было другой женщины, которая смогла бы с большим или меньшим успехом сыграть роль царицы, даже если бы она смогла производить на свет сыновей-наследников. Но как же ему немедленно избавиться от Кальпурнии и жениться на Клеопатре, не нанеся оскорбления общественному мнению? Если Цезарь немедленно станет царем и сделает Клеопатру своей женой, сможет ли она с успехом исполнять роль царицы Рима в одиночку в течение примерно трех лет, пока он будет вести войну? Не будет ли гораздо мудрее отправить ее на это время назад в Египет, чтобы она там ожидала его возвращения, а затем жениться на ней и взойти на трон одновременно? Во время его пребывания на Востоке Кальпурния может очень кстати внезапно смертельно заболеть, и ни один человек не осмелится приписать ее смерть ему и мастерству аптекаря.
