Мано Зиглер - Летчик-истребитель. Боевые операции «Ме-163»
Рис. 17. «Панцерфауст»
Задумка была очень проста, и теперь оставалось осуществить ее на практике.
Лангвейлер, он же Доктор Скука, хорошо подготовился, привезя с собой в Брандис все необходимое оборудование, и после встречи с генерал-инструктором они с Хахтелем приступили к работе. Прежде всего они встроили две те самые вертикальные 50-мм пушки в крылья «Fw-190», каждый из которых содержал снаряд с большим зарядом ВВ. Датчики были встроены в переднюю часть крыла. Стволы орудий направлялись вверх под небольшим углом. Эффект разрыва одного снаряда был такой силы, что при попадании в любую часть бомбардировщика не оставлял ему шанса на выживание. Конечно, для того, чтобы датчики сработали, требовалась тень вражеского самолета, естественно, мысль об использовании двух небольших аэростатов заграждения была принята на ура! Аэростаты соединялись между собой полотнами ткани длиной в пятьдесят метров и два метра в ширину. Ожидалось, что даже у опытного пилота могут возникнуть трудности в полете под таким «щитом».
Все необходимые приготовления не заняли много времени, и в одно прекрасное осеннее утро весь персонал был снят с полетов и находился на аэродроме, чтобы увидеть первый опыт. В воздухе стояла абсолютная тишина, и ткань была туго натянута между аэростатами. Хахтель все проверил и взлетел на «Fw-190». По справедливости, никто из нас не сомневался в успехе. С земли предмет всеобщего внимания выглядел не больше, чем кусочек ленты, и отсюда, снизу, было бы абсурдом предположить, что этот истребитель имеет только два снаряда! Хахтель сделал круг, устремился вверх, зашел на широкий вираж и с жутким рёвом пролетел под мишенью на скорости четырехсот километров в час. Когда выстрелили обе пушки, раздался хлопок, а потом появился клуб дыма. Когда самолет приземлился, все увидели красивые дыры прямо посередине материи!
Мы все были ошеломлены поразительным успехом эксперимента, все, кроме доктора Лангвейлера, естественно, а потому он незамедлительно приступил к дальнейшим экспериментам. Хотя процент попаданий был очень высок, в схеме все же имелся недостаток. При стрельбе из пушек плексиглас фонаря «Fw-190» Хахтеля был поврежден.
Целью следующих экспериментов было определение прочности крыла «кометы» при стрельбе из этих мощных пушек. Эксперименты продолжались с боезапасом из 10 снарядов по 5 стволов на каждом крыле нового «Ме-163В». Лишь несколько тестовых полетов было сделано на этой машине, после чего подключилось министерство авиации и дало приказ о прекращении использования в тренировочных полетах аэростатов заграждения. Причиной тому послужила безопасность! Начальство из министерства, очевидно, считало, что все эти затеи небезопасны и такие испытания будет лучше проводить на значительном расстоянии. Какая альтернатива? Две вышки в другом конце поля и натянутый брезент между ними. Это означало, что «кометы» будут летать на короткие расстояния, но приказ есть приказ!
Все было сделано согласно требованиям, и на следующий день Хахтель произвел свой первый полет на полностью оснащенной пушками «комете». Так как ему не нужно было подниматься высоко, то и подвесные баки наполнили только наполовину. Теперь все было по-настоящему непросто, так как вышки стояли на расстояния тридцати метров друг от друга, а узкая полоса материи находилась в двадцати метрах от земли.
Здесь не было права на ошибку или промах, но у Хахтеля был большой опыт, а на первый взгляд «комета» держалась превосходно и у него не было сомнений, что он проведет успешный полет на низкой высоте. К сожалению, погода в тот день была не очень ясной, и островки тумана висели низко над полем. Но не так низко, чтобы отменять обычные и тренировочные полеты. А вот для такого эксперимента…
«Комета» Хахтеля взлетела легко и стала четко набирать высоту. В течение пары минут его двигатель затих, и он пошел на снижение, пикируя в сторону поля, со скоростью девятьсот километров в час, показываемой на приборе, а потом… несчастье! Его нашли лежащим распростертым на поле, рядом с почти неповрежденным самолетом. У него был сломан позвоночник, и сам он находился без сознания. Позже, придя в себя, он рассказал, что же произошло:
– Я видел обе вышки с брезентом через прицел. Включив датчики и снизившись до трехсот метров, я почувствовал мощный удар. Моя голова запрокинулась, а очки слетели с глаз, и внезапно мне показалось, что я сижу на открытом воздухе. За долю секунды у меня закружилась голова, а потом я увидел, что фонарь кабины отлетел, и «мессершмит» уже сбился с курса. Я попытался сосредоточиться, но ничего не увидел. Глаза были залеплены мокрой грязью. Я не мог разглядеть поля и только предположительно понимал, где оно находится, поэтому зашел на вираж и полетел в том направлении, где оно могло быть. В следующий момент поле оказалось подо мной, и я попытался развернуться, задрав нос самолета, а затем его снова потянуло вниз, и он шлепнулся на землю. Я почувствовал чудовищную боль в спине и сжал зубы, дабы не лишиться сознания. Немного проскакав, самолет встал как вкопанный, а я отстегнул ремни и, освободившись, выпрыгнул. Это последнее, что я запомнил!
Итак, никто не остался удовлетворен объяснением, почему произошла катастрофа. Единственной вещью, обнаруженной в последующем расследовании, был тот факт, что все десять снарядов из пушек вылетели одновременно после срабатывания датчиков – так как установить специально подготовленные заряды замедленного действия забыли!
Все это произошло перед моим прибытием в Брандис, но мне посчастливилось стать свидетелем демонстрации этого неизведанного оружия через день после моего приезда. Мой старинный друг Фритц Кельб пришел на смену Хахтелю и возглавил испытательные полеты. В то утро, когда я доложил о своем прибытии в Брандис, он взял меня с собой в ремонтный ангар, чтобы показать «Ме-163В», оборудованный новейшим оружием. На первый взгляд самолет ничем не отличался от всех остальных «комет», но у этого экземпляра имелось пять стальных трубок, установленных в один ряд на каждом крыле на расстоянии семидесяти пяти сантиметров от фюзеляжа и только на два-три сантиметра выступающих от поверхности крыла. Каждая трубка помещала в себе 50-мм снаряд, и, как он рассказал мне, он давал такой же эффект, как и 88-мм снаряд зенитки. Впереди каждого ряда трубок была легкая чувствительная пластина, которая чем-то напоминала слепой глаз. Эти датчики активизировались при помощи кнопки, располагавшейся на панели управления, и из усилителя в фюзеляже множество проводов вели к каждой трубке. Глядя на энтузиазм Фритца, могло показаться, что это он изобрел всю систему, и, когда я выразил опасение в реальном функционировании всего этого механизма, Фритц улыбнулся и сказал:
