Хилэр Беллок - Ришелье
Однако в 1605 году Альфонс отказался от сана — он уже был конфирмован, но сана еще не получил, — и, приняв монашеский обет, ушел от мира в Гран-Шартрез. Мать предложила Арману Жану занять место брата, чтобы отданный королем семье Ришелье церковный приход остался за их семьею. Это означало, что он должен отказаться от военной карьеры и стать священником.
Он, не колеблясь, тотчас же согласился. Возможно, в его голове мелькнула мысль, что духовная карьера ничуть не хуже военной. Как бы там ни было, с этого дня и до конца жизни — в течение почти сорока лет — он делал только то, что повышало его престиж. Ему помогали в этом его честолюбие, его сила воли, но он не брезговал, когда надо было обмануть или ловко уклониться от удара.
Возможно, ему была больше по сердцу жизнь солдата, но, сообразив, какие блестящие перспективы давала духовная карьера для влияния на общество, он, не задумываясь, сменил военный мундир на рясу.
Люсонская епархия, отданная королем семье Ришелье, была образована в 1317 году, то есть сравнительно недавно, папой Иоанном XXII во время аваньонского пленения. Вероятно, этот церковный приход был выкроен папой из большой епархии Пуатье по просьбе чьей-то семьи.
Он не был наследственным церковным приходом семьи Ришелье, как это часто утверждают. Лишь в 1584 году Генрих III отдал епархию семье Ришелье, и Жак, брат Луи дю Плесси, женившегося на мадемуазель де Рошешуар, стал епископом. Только с этого времени Люсонская епархия становится наследственным приходом семьи.
Жак дю Плесси никогда не жил в Люсоне, как и его внучатый племянник Альфонс. Когда Арман Жан согласился стать священником, то управление епархией было поручено некоему Гиверу, домашнему священнику семьи. Он должен был оставаться в Люсоне до тех пор, пока Арман Жан не получит сан епископа. Это замещение считалось вполне законным; доход, получаемый от прихода, за вычетом сумм, необходимых для ремонта церковных зданий, и тех, что выплачивались священникам, поступал тому, кто владел приходом. Это была чистой воды симония, но никто тогда не видел в этом ничего плохого.
Давайте посмотрим, какие выгоды получала семья Ришелье от этой епархии. Прежде всего, я хочу заметить, что это была самая захудалая епархия, и не велика была честь быть люсонским епископом. Люсон был маленький городок на западной окраине провинции Пуату, затерявшийся среди прибрежных дюн и болот.
Добираться до него по грязным проселочным дорогам было сплошное мучение. Он чем-то напоминал город Или в восточной Англии, но Люсон был гораздо ближе к берегу моря. Болота начали осушать, но только в наше время эти работы были, наконец, закончены. В то время когда там жил Ришелье, это были места, в которых свирепствовала малярия. Ришелье пробыл в Люсоне пять лет, и это, конечно, сказалось на его слабом здоровье. Интересно, что Ла-Рошель, с которой будет навсегда связано имя кардинала, находится в тридцати двух километрах от Люсона. Между ними плоская равнина из дюн и болот. Из Люсона в хорошую погоду можно видеть на южной окраине горизонта башни и шпили Ла-Рошели, если подняться на колокольню.
Живя в Люсоне, Ришелье постоянно жалуется — то на плохую мебель, то на неряшливых слуг; из письма в письмо повторяется одна и та же фраза: «Люсон — самый грязный городишко во всей Франции». Как тут не вспомнить Свифта, который писал, что в том месте, где он живет, «самый скверный воздух во всей Ирландии». Не стоит все эти жалобы принимать всерьез, — молодой человек явно преувеличивает свои неудобства. Он сын своей матери, которая никогда не упускала возможности сказать кому надо, что семья старого служаки заслуживала бы гораздо большего, чем имеет. Мы знаем, как она старалась освободиться от долгов и наладить расстроенное хозяйство, но мы знаем также, что семья владела несколькими поместьями. Кроме того, она получила от короля в дар двадцать тысяч ливров; ее старший сын, молодой человек не старше тридцати лет, получает от короля ежегодное жалованье в сумме четырех тысяч ливров; средний сын имеет доход от епархии, а младшего сына она отправляет в Париж в университет с двумя слугами и частным учителем. Как это мало похоже на бедность! Она, наверное, была права, когда говорила, что семья человека, спасшего жизнь двум королям[8], заслуживала большего. Имелось в виду, что семья покойного гран-прево, находящаяся в родстве с Рошешуарами, не купается в деньгах. Возможно, что это и так, но это не означает, что семья Ришелье была небогатой.
Давайте посмотрим, какой доход давала люсонская епархия. Он составлял в среднем восемнадцать тысяч ливров в год, или девять тысяч фунтов стерлингов, — неплохую сумму для 1929 года, когда выйдет в свет эта книга. Ливр — или франк, заменивший его в 1795 году, — имел покупательную способность, равную шестидесяти или семидесяти франкам, или полуфунту стерлингов, или двум долларам пятидесяти центам по курсу 1929 года.[9] Правда, в годы правления Ришелье покупательная способность ливра стала быстро падать.
Из этих восемнадцати тысяч ливров надо было вычесть суммы, предназначенные на ремонт и содержание в надлежащем виде соборов, монастырей и епископского особняка, на жалованье священникам и епархиальным чиновникам и на поездки по епархии, так что оставалось — никаких документов не сохранилось — вряд ли девять тысяч, скорее всего, чуть больше двух тысяч ливров.
Не такая уж большая сумма для дворянина — не забывайте, что это годовой доход, — но все-таки доход. Именно так смотрела на это Сюзанна дю Плесси, мать кардинала. Ее сын сумел значительно увеличить эту сумму.
Королевский указ, дающий право Арману Жану дю Плесси исполнять должность епископа в Люсоне, был издан в 1605 году. Он приехал в Люсон в самом конце 1608 года, в день праздника Святого Фомы Кентерберийского (27 декабря). Все три с половиной года ушли на то, чтобы подготовиться к незнакомой деятельности. Но не только. В течение этого времени был заложен фундамент всех его достижений.
Мне не хотелось бы, чтобы читатель понял последнюю фразу в том смысле, что Ришелье предвидел свою дальнейшую судьбу. Это было исключено хотя бы потому, что ему было только двадцать лет. Но и для великих людей, судьбы которых продолжают восхищать нас, остается неизменным правило: никому не дано предвидеть или заранее запланировать будущее. Мне кажется, Арман Жан дю Плесси отличался от молодых людей, подобно ему получавших церковные приходы, тем, что он очень серьезно относился к своей профессии и думал о том, какую пользу он сможет принести государству.
Вернувшись в Коллеж де Наварр, он с головой ушел в изучение теологии. Для него оно оказалось полезным потому, что благодаря ему он научился глубоко сосредотачиваться на предмете изучения. Сосредоточенность помогла развить два других качества: самоконтроль и самообладание. Весь 1606 год — в сентябре этого года он стал совершеннолетним — прошел в интенсивных занятиях, вероятно, под руководством великого Каспеана и известного английского священника апостольской церкви Ричарда Смита, вынужденного эмигрировать во Францию из-за преследований в правление короля Иакова I.
