Юрий Безелянский - 99 имен Серебряного века
В эмиграции вышли два тома мемуаров Сергея Волконского «Мои воспоминания», на один из которых — «Родина» — восторженно откликнулась Марина Цветаева, найдя сходство князя Волконского с великим Гете. Дружбу с князем Цветаева по страстности своей натуры пыталась перевести в любовь. Она предложила Волконскому «быть мальчиком твоим светлоголовым» (Волконский был гомосексуалистом), но князь отверг любовь, предпочтя ей исключительно дружбу. Когда Волконский уехал в Америку, то он и Цветаева переписывались, а когда он приезжал в Париж, встречались. Но не более того.
Князь Сергей Волконский умер в американском городе Ричмонде в октябре 1937 года, в возрасте 77 лет. В Париже по русскому обычаю устроили его отпевание, на котором присутствовали Александр Бенуа, Сергей Лифарь, Матильда Кшесинская, Марк Алданов, Марина Цветаева и другие «звезды» Серебряного века.
В некрологе о Волконском Георгий Адамович написал: «Это был один из самых одаренных, самых своеобразных, живых и умственно-отзывчивых людей, которых можно было встретить в нашу эпоху… Своеобразие было все-таки наиболее заметной его чертой. Князь Волконский ни на кого не был похож, и в каждом своем суждении, в каждом слове оставался сам собой».
ВОЛОШИН
Максимилиан Александрович
КИРИЕНКО-ВОЛОШИН
16(28).V.1877, Киев — 11.VIII.1932, Коктебель
Иногда кажется, что столицей русского Серебряного века был Париж: почти все серебристы, от Анны Ахматовой до Владимира Маяковского, посещали Париж или жили в нем. Особенно «парижанином» слыл поэт, художник, историк искусства и философ Максимилиан Волошин. Андрей Белый считал его «насквозь „пропариженным“ до… до цилиндра».
Марина Цветаева писала про Волошина: «Оборот головы всегда на Францию. Он так и жил, головой обернутый на Париж, Париж XIII века и нашего нынешнего, Париж улиц и Париж времени был им равно исхожен. В каждом Париже он был дома и нигде, кроме Парижа, в тот час своей жизни и той частью своего существа, дома был… Париж прошлого, Париж нынешний, Париж писателей, Париж бродяг, Париж музеев, Париж рынков… Париж первой о нем письменности и Париж последней песенки Мистенгетт — весь Париж, со всей его, Парижа, вместимостью, был в нем вмещен» (М. Цветаева. «Живое о живом»).
Максимилиан Волошин учел совет Чехова, данный ему в Ялте: «Учиться писать можно только у французов». А рисовать? Страсть к живописи возникла у Волошина тоже от Франции. Он и сам выглядел довольно экзотично: «Гривастый лесовик с рыжими кудрями, русское подобие Зевса» (О. Форш). Таким представлял поэта и художника искусствовед из Феодосии Василий Дембовецкий:
И рост, и грудь, и голова кентавра,
И грива, как священный лес,
И круглых глаз нерасточенный блеск,
Таящий небо солнечного Тавра.
Прежде чем обосноваться в Крыму, на своей духовной родине, Максимилиан Волошин познал многое в этом мире. Вот любопытное его признание: «Ни гимназии, ни университету (Московскому университету! — Прим. Ю.Б.) я не обязан ни единым знанием, ни единой мыслью. 10 драгоценных лет, начисто вычеркнутых из жизни».
Волошин поставил себе цель стать одним из образованнейших людей своего времени по собственной системе, благодаря книгам, музеям, путешествиям. «Земля настолько маленькая планета, что стыдно не побывать везде», — писал он матери в 1901 году. Первое путешествие было в Среднюю Азию, затем — почти вся Европа. И, разумеется, Париж, куда он отправился «на много лет, — учиться художественной форме — у Франции, чувству красок — у Парижа, логике — у готических соборов, средневековой латыни — у Гастона Париса, строю мысли — у Бергсона, скептицизму — у Анатоля Франса, прозе — у Флобера, стиху — у Готье и Эредиа…».
«В эти годы, — отмечал Волошин, — я только впитывающая губка, я весь — глаза, весь — уши. Странствую по странам, музеям, библиотекам: Рим, Испания, Балеары, Корсика, Сардиния, Андорра… Лувр, Прадо, Ватикан, Уффици… Национальная библиотека. Кроме техники слова, овладеваю техникой кисти и карандаша».
Кредо Волошина:
Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цветы вобрать в себя глазами.
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять — и снова воплотить!
(1904)
Семилетие 1898–1905 годов Волошин назвал «годами странствий», следующее семилетие (1905–1912) — «блуждания». «Этапы блуждания духа: буддизм, католицизм, магия, масонство (в мае 1905-го вступил в масонскую ложу в Париже. — Прим. Ю.Б.), оккультизм, теософия, Р. Штейнер. Период больших личных переживаний романтического и мистического характера», — так писал Волошин в своей «Автобиографии».
Оставим в стороне романтическую и мистическую любовь к Маргарите Сабашниковой (он находил, что она похожа на египетскую царицу, жену Аминхотепа III), а также грандиозную мифотворческую историю с Черубиной де Габриак, лучше поговорим непосредственно о литературе. В 1903 году Волошин вернулся в Россию и активно погрузился в литературный процесс, не претендуя ни на какое лидерство (вот уж не Брюсов!), не участвуя ни в каких кружковых раздорах и избегая всякой полемики, — вот что интересно. Как точно отметил Андрей Белый, Волошин «проходит через строй чуждых мнений собою самим, не толкаясь».
Волошин много пишет стихов и статей (он опубликовал более 250 статей, которые вошли впоследствии в циклы книг под названием «Лики творчества»), но только в феврале 1910 года в Москве выходит его первая книга «Стихотворения. 1900–1910», которую весьма одобрительно встретила читающая публика. Хотя, конечно, нашлись и критики, которые увидели в Волошине всего лишь «книжного поэта». Брюсов высказался так: «Стихи Волошина не столько признания души, сколько создания искусства».
Далее последовали Первая мировая война и революция. Весною 1917 года Волошин поселяется в Крыму, в Коктебеле, где «все волны гражданской войны и смены правительств» проходят на его глазах, а поэзия остается «единственной возможностью выражения мыслей о совершающемся».
Советские литературоведы позднее отмечали, что Волошин революции не понял, что он-де исходил из «абстрактно-гуманистический иллюзий». Нет, он не исходил из иллюзий, он все воспринимал из своего философского взгляда на все сущее: каждая отдельная жизнь — это космическое событие. А в годы революции и Гражданской войны человеческая жизнь из космического события перешла в разряд бытовой мелочи: людей убивали тысячами, десятками и сотнями тысяч.
