Виктор Жагала - Расчищая путь пехоте
Новый, 1943 год мы встретили в горячей, напряженной работе по подготовке к штурму вражеских позиций. За час до двенадцати ночи ко мне зашли А. И. Телегин и Н. Г. Ушаков. Мы проводили старый, так счастливо закончившийся год, выпив по сто граммов "наркомовских" и закусив сухарями (с продуктами как раз было туговато). Потом выпили чаю, приготовленного Шаповаленко из растопленного снега, присели на нары и стали ждать двенадцати. За дверью, прикрытой брезентовым пологом, завывала пурга. Колебалось пламя коптилки, сделанной из гильзы 37-миллиметрового зенитного снаряда.
Но вот стрелки часов подошли к цифре "12". Мы встали, поздравили друг друга и по телефону каждый скомандовал своему полку: "К бою!" Как только Михаил Иванович Калинин закончил новогоднюю речь, грянул залп многих десятков орудий...
Неотвратимое возмездие - полный разгром окруженной вражеской группировки - приближалось. Кольцо вокруг нее сжималось все туже. На помощь войск Манштейна тем, кто оказался в котле, рассчитывать не приходилось. Котельниковская группировка немцев, 8-я итальянская и 3-я румынская армии были уже разгромлены. Они не только не приблизились к окруженной армии Паулюса, а, напротив, сами откатились более чем на 100 километров. Всем было ясно, что гитлеровцы долго не протянут, хотя и сопротивлялись они пока еще яростно.
Как-то в первые дни января, в трескучий мороз, наши славные разведчики Иван Кабанов и Искан Есепариев привели ко мне двух немецких солдат. Выглядели пленные плачевно: лица у обоих обмороженные, в бурых пятнах, вместо одежды - лохмотья с чужого плеча, на ногах - тряпичные обмотки. Пленные показали, что в окружении царит голод. Среди солдат - скрытое брожение. Все держится на обмане и палочной дисциплине.
Для нас это не было новостью. Мы видели, как фашистские летчики сбрасывали окруженным с транспортных самолетов контейнеры с продовольствием, которые, кстати сказать, часто попадали в наше расположение: красноармейцы научились пускать сигнальные ракеты, обозначавшие место выброски грузов, так же, как это делали сами гитлеровцы, и летчики принимали наши сигналы за свои.
Начало операции по разгрому и уничтожению окруженных фашистских войск было назначено на 10 января. Артиллерийские полки РВГК, в их числе и 1107-й пушечный артиллерийский полк, днем и ночью вели методический огонь по разведанным целям в глубине обороны противника. Главный удар намечалось нанести в полосе действий соседней 65-й, а затем и 21-й армий.
В ночь накануне наступления я оставался на КП полка почти до рассвета, уточняя с начальником штаба некоторые детали предстоящего артиллерийского наступления, а перед артподготовкой мне предстояло быть на своем НП хотя бы за 15-20 минут до ее начала. НП находился на одном из курганов, у самой передовой. Местность вокруг была совершенно открытая, задерживаться больше было нельзя. Мы пошли вдвоем с ординарцем к НП. Гитлеровцы заметили нас и с дальней дистанции открыли пулеметный огонь. Пришлось нам с Шаповаленко ползти около сотни метров по-пластунски в неглубоком снегу: фашисты не давали головы поднять. Когда до НП оставалось всего 20-25 метров, я скомандовал: "Бегом в блиндаж!" И тут вновь ударила пулеметная очередь. Андрей упал. Пуля пробила ему левое бедро. Она прошла навылет, не задев кости. Старший врач: капитан медицинской службы М. А. Шипулина взялась выходить его. И действительно, через месяц-полтора ординарец снова был в строю. Словом, для нас все закончилось более или менее благополучно.
В положенное время я встал у стереотрубы и приготовился к боевой работе. Ровно в 8 часов 05 минут земля задрожала от тысячеорудийного залпа. Словно из-под земли взвились клубы порохового дыма и пламени. Белоснежное покрывало на наших глазах стало черным. Огненный смерч уничтожал в стане врага все живое. Вместе с землей и камнями к небу взлетали обломки блиндажей, орудий и танков противника. Такого мощного артиллерийского огня мне еще не приходилось видеть. 55 минут в воздухе стоял сплошной гул.
За это время огневая система противника была полностью подавлена. И тогда в атаку поднялась пехота. Тут же донеслось ровное гудение танковых двигателей - танки тоже выходили на рубеж атаки. Все пришло в движение. Вместе со стрелковыми цепями вперед ушли наши наблюдатели и корректировщики.
Полк перенес огонь на следующий рубеж. Началась артиллерийская поддержка атаки. Вскоре первая, а за ней вторая и третья траншеи в главной полосе обороны врага были в наших руках. Не прошло и часа, как полки артиллерийской дивизии перешли на сопровождение наступающих последовательным сосредоточением огня по опорным пунктам и узлам сопротивления в глубине вражеской обороны.
В Сталинградской битве артиллерия впервые в Великой Отечественной войне поддерживала атаку пехоты и танков огневым валом.
Ни одна батарея немцев в секторе обстрела 1-й артиллерийской дивизии не открыла ответного огня. Проезжая позже мимо позиций гитлеровских артиллеристов, мы могли наблюдать свою работу: всюду валялись искореженные орудия, горели арттячаги, едким дымом коптили резиновые накладки на колпаках бетонированных огневых точек, на месте складов с боеприпасами зияли огромные воронки.
Ведя огонь с ходу, ушли вперед через боевые порядки пехоты наши танки. Издалека до слуха доносилось лишь глухое уханье танковых пушек, добивавших последние очаги сопротивления гитлеровцев. Над нами плотным строем шли советские бомбардировщики. Они наносили удары по скоплениям вражеских войск внутри кольца.
Трудно сейчас, спустя много лет, описать все, что видел, что делал в эти 22 дня непрерывных боев по уничтожению окруженной вражеской группировки. Кажется, что все они похожи друг на друга, как две капли воды. И все же некоторые из них незабываемы...
Помнится, к примеру, день, когда стрелковые части, которые поддерживал 1107-й пушечный артиллерийский полк, подошли к станции Гумрак. Это не так уж и далеко от тех мест (юго-восточнее станицы Качалинская), откуда полк в конце августа прошлого года начал свой боевой путь, свою биографию. Места эти остались в памяти не только тяжелыми боями, но и множеством рядов березовых крестов на полях, по склонам оврагов и балок. Вот уж воистину: "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!"
В середине января полк поддерживал части 422-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник Иван Константинович Морозов. Дивизия наступала на Сталинград вдоль реки Царица, и мы уже вели стрельбу с места, так как теперь Сталинград был в пределах досягаемости наших гаубиц-пушек. Наблюдатели и корректировщики со средствами связи, как всегда, находились в боевых порядках пехоты.
