Александр Беляков - Валерий Чкалов
Чкалов настойчиво интересовался, как мы определим момент достижения полюса.
— Ты, Саша, штурман. Вот и расскажи, как установишь пролет полюса, если лагерь Папанина не будет виден? — требовал он от меня конкретного ответа.
— Мы берем с собой на самолет таблицы высот солнца для заранее выбранных точек на маршруте, — излагал я ему порядок астрономических определений! — Будем определять высоту солнца секстаном и наносить на карту линии равных высот. Пересечение этих линий и укажет нам, где мы находимся относительно географического полюса.
— Да! Северный полюс — заветная мечта многих исследователей. Жаль только, что мы не первыми будем над «макушкой» Земли, — грустил Валерий. Но тут же оживлялся: — Зато беспосадочный перелет через полюс никто еще до нас не совершал!
МОСКВА — СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС — АМЕРИКА
Утром 17 июня 1937 года Чкалов и Байдуков уехали в Москву. Я остался на аэродроме и занялся приведением в порядок американских карт, которые были получены только накануне. На них были обозначены все аэродромы западного побережья США, радиосветовые маяки и их сигналы, а также маркеры — маленькие наземные радиостанции, автоматически излучающие в эфир одну или две буквы по азбуке Морзе.
По телефону мне сообщили: дано разрешение вылетать завтра. Самолет поставили под заправку горючим. Продовольствие и снаряжение уже отправлены к ангару и укладываются в отсеки.
Днем приехали из Москвы Валерий и Георгий. Втроем пошли в столовую. Сейчас уже не хотелось говорить о технических деталях перелета. Важно, чтобы голова немного отдохнула; завтра начнется настоящая напряженная работа.
Обед сегодня — неважный. По предписанию врача нас угощают каким-то жиденьким бульоном. Валерий ест с аппетитом. Он считает, что самое главное сделано — получено разрешение на вылет. Байдуков также весел. Рассказывает, как уговаривал метеорологов:
— Когда мы с Валерием приехали в Бюро погоды, то метеорологи в один голос заявили, что погода для вылета неблагоприятная: на пути будет много циклонов, циклончиков и фронтов. Начали спорить. Метеорологи в конце концов согласились с тем, что лететь можно.
Действительно, было одно обстоятельство, которое заставляло нас торопиться с вылетом. Последние дни в районе Москвы стояла прохладная погода: по утрам, несмотря на июнь, температура не поднималась выше 10°. Это благоприятствовало вылету, так как мотор на нашем самолете при температуре воздуха выше 15° обладал способностью перегреваться на большом числе оборотов. Между тем по всем синоптическим картам выходило, что через два-три дня средняя европейская часть Союза будет охвачена мощным теплым воздушным потоком. Тогда установится жаркая погода, а при температуре 18 20° взлет будет весьма труден.
Кроме того, 18 июня весь участок нашего пути до 75° северной широты предполагался свободным от всяких фронтов. Небольшая облачность намечалась только на Кольском полуострове.
В некоторых пунктах Новой Земли зимовщики должны были отметить пролет нашего самолета и тем самым выполнить обязанности спортивных комиссаров. Но от захода на Новую Землю, над которой мы предполагали пролететь при условии видимости земли, пришлось отказаться. Новая Земля будет закрыта мощным слоем облаков.
Покончив с обедом, мы вернулись в свою комнату. За дверью, в коридоре, раздавались гулко шаги. В соседних комнатах радисты, инженеры и врачи о чем-то спорили, перекладывая с места на место наше имущество. На учете был каждый грамм. На столе я увидел раскрытую книгу Стефансона «Гостеприимная Арктика». Брать ее с собой или оставить? Положил ее на сверток, предназначенный к полету. Валерий в это время был занят проверкой своего рюкзака. Его беспокоило главным образом, положены ли туда спички, табак и трубки. Кое-что он перекладывал из рюкзака в карманы кожаных штанов. Все лишнее долой! Это относилось также и к моим ботинкам и к черным брюкам, в которые я был одет. Но, вспомнив о том, как в прошлом году на острове Удд мы оказались без подходящей для земной жизни одежды, я незаметно от товарищей положил в мешок кое-какие вещи, не предусмотренные расписанием. Чкалов и Байдуков делали втихомолку тоже самое. Кто знает, может быть, ботинки еще и понадобятся.
Вошел в комнату врач и начал уговаривать нас лечь в кровати. До вылета оставалось еще шесть часов. Я решил перед сном побриться. Во время полета о бритье нечего и думать. Валерий и Георгий бриться не стали.
— Отращу бороду, — шутил Байдуков, ложась в кровать, — буду отпугивать на льду любопытных медведей.
Но как трудно уснуть! Чкалов и Байдуков лежат на кроватях и курят. Валерий испытывает свою новую трубку.
— На Новую Землю заходить не будем, — говорит он, обращаясь ко мне.
— Знаю. Георгий мне говорил об этом еще два часа назад, — отвечаю я, стараясь скорее уснуть.
— Значит, чешем прямо на Землю Франца-Иосифа, — продолжает Чкалов, выпуская струйку дыма. — Настроимся на радиомаяк Рудольфа, оттуда пойдем по солнечному указателю курса.
Валерий хорошо усвоил разнообразные приемы воздушной навигации, которые нам придется применять в полете.
— Спать, ребята! — говорит Чкалов командирским тоном и натягивает на себя одеяло.
Но я отлично вижу, что он возбужден, и ему, как и мне, не спится. Каждый из нас понимает всю важность и сложность полета. Завтра мы начнем дело всей страны…
Наше правительство позаботилось о всех мерах по безопасности перелета. Радиостанции Северного морского пути приведены в действие, и их радисты будут самым внимательным образом слушать сигналы нашего самолета. Ни одно тире и ни одна точка не пропадут в эфире бесследно. Все радиограммы передадут в штаб перелета в Москву. Здесь их сличат, отбросят все сомнительное и точно установят текст, переданный с борта самолета.
Пароходы и ледоколы Северного флота приведены также в готовность и, если понадобится, окажут нам немедленную помощь.
В Канаде и США подготовлена сеть радиостанций для приема наших радиограмм и для передачи нам сведений о погоде. Народный комиссариат иностранных дел обо всем подробно договорился с представителями США. Из Нью-Йорка в Сиэтл выехал советский инженер. Он будет дежурить на радиостанции и отвечать на наши вопросы.
Что касается самолета, то в нем мы уверены. В прошлом году перед полетом по маршруту Москва — остров Удд он безотказно поднялся в воздух с весом в 11 250 килограммов. И хотя на этот раз его взлетный вес меньше на несколько десятков килограммов, все же момент подъема очень ответственный.
Я думал обо всем этом, а усталость с каждой минутой все больше наваливалась на меня. Чкалов и Байдуков уже спали.
