Автор неизвестен - ДНЕВНИК АЛИСЫ
Только что выбралась из постели и подошла к зеркалу. На четырех пальцах ног наложены шины; наверное, они тоже сломаны. Я с трудом себя узнала. Мое лицо отекло, распухло, все сине-черное и расцарапанное, волосы местами вырваны большими клоками, кое-где до лысины. Может, это не я?
(?)
Когда я вставала, то сломала еще два пальца на ногах, теперь обе ноги в гипсе. Мама с папой каждый день приходят меня навестить, но ненадолго, нам почти нечего сказать друг другу, пока мое сознание снова не станет работать как положено.
(?)
Кружится голова, но сестра сказала, что это из-за сотрясения. Черви почти исчезли. Наверное, спрей их убивает.
(?)
Я узнала, как я приняла кислоту. Папа сказал, что кто-то покрыл ею арахис в шоколаде, и, наверное, это так и есть, потому что я помню, что ела арахис после того, как искупала ребенка. Тогда я решила, что мистер Ларсен решил сделать мне сюрприз. Но теперь, думая об этом, я не помню, почему я решила, что мистер Ларсен приходил и ушел, ничего не сказав. Эта часть пропущена. Хорошо, что я помню хоть что-то. Похоже, несмотря на все повреждения, которые я себе нанесла, мое сознание по-прежнему работает. Мой доктор говорит, что это нормально; для того чтобы полностью потерять рассудок, нужно принять очень много. Надеюсь, он прав, потому что у меня такое ощущение, что я и так уже приняла очень много.
Я помню, что конфеты напомнили мне о дедушке, он часто ел арахис в шоколаде. Помню, как у меня закружилась голова и заболел желудок. Кажется, когда я поняла, что кто-то каким-то образом накормил меня кислотой, я пыталась позвонить маме, чтобы она приехала и забрала меня и ребенка. Когда я пытаюсь вспоминать, все такое нечеткое, будто смотришь через мелькающие цветные огоньки, но я помню, как пыталась набрать наш номер и что цифры возвращались назад целую вечность. Наверное, линия была занята, дальше я ничего не помню, кроме того, что я кричала и что пришел дедушка, чтобы мне помочь. Но его тело было покрыто сверкающими разноцветными червями и личинками, падавшими на пол за его спиной. Он пытался меня поднять, но от его рук остались только кости. Плоть сожрали извивающиеся, корчащиеся, ползающие, деловито жующие черви, кишевшие на нем. Они ели и не собирались останавливаться. Его глазницы были забиты белыми мягкими ползающими тельцами, которые то и дело исчезали в его плоти и появлялись вновь, фосфоресцируя и переплетаясь друг с другом. Черви и паразиты поползли в сторону комнаты ребенка, я пыталась топтать и давить их руками, но они появлялись быстрее, чем я их убивала. Они ползли по моим рукам, лицу и телу. Они были в носу, во рту, в горле, они душили меня, я задыхалась. Ленточные черви, опарыши, личинки уничтожали мою плоть, ползали по мне, ели меня.
Меня звал дедушка, но я не могла бросить ребенка, да и не хотела идти к нему, его вид меня пугал и вызывал тошноту. Его так ужасно изъели, что его едва можно было узнать, он показывал на гроб, стоявший рядом с ним, я пыталась убежать, но сотни мертвых созданий заталкивали меня внутрь и пытались накрыть крышкой. Я все кричала и кричала и пыталась когтями выцарапать себе дорогу из гроба, но меня не отпускали.
Теперь я понимаю, что, пытаясь сбросить с себя червей, я сама вырывала у себя волосы и расцарапывала тело. Как я разбила голову, я не знаю. Может, я пыталась выбить весь этот бред из своего черепа, я правда не помню, кажется, это случилось очень, очень давно. Я так устала от того, что пишу все это. В жизни никогда так не уставала.
(?)
Мама и папа верят, что кто-то подмешал мне кислоту! Они верят! Верят! Правда верят мне! Я догадываюсь, кто это сделал, но, скорее всего, никогда не смогу узнать это наверняка. Я должна отдыхать и поправляться, что мне и велено. И не буду думать о том, что случилось. Слава Богу, я не покалечила ребенка. Спасибо тебе, Господи.
(?)
Через несколько дней меня переведут в другую больницу. Я надеялась, что меня отпустят домой, руки заживают, и большинство синяков почти прошло. Доктор сказал, что руки полностью придут в норму и два вырванных ногтя вырастут через год, но что через пару недель на них уже можно будет смотреть.
Лицо стало почти нормальным, а на проплешинах появился пушок. Мама принесла ножницы, и они с медсестрой очень, очень, очень коротко меня подстригли. Стало похоже на тюремную стрижку, к тому же вышло не слишком ровно, но мама сказала, что через одну-две недели, когда меня выпишут из другой больницы, я смогу сходить в салон и подстричься. Не хочу, чтобы меня кто-нибудь увидел в столь неприглядном виде.
У меня до сих пор продолжаются кошмары с червями, но стараюсь себя контролировать и больше о них не говорить. Ни к чему хорошему это не приведет, правда? Я знаю, что черви не настоящие, и все знают, что они не настоящие, но порой они кажутся такими реальными, что я ощущаю тепло их скользких, жирных, мягких тел. И каждый раз, когда начинает чесаться одна из моих многочисленных царапин или в носу начинает щекотать, приходится делать над собой усилие, чтобы не закричать о помощи.
(?)
Мама принесла пачку писем от Джоэла. Она написала ему и сообщила, что я очень больна и лежу в больнице, с тех пор он писал каждый день. Он даже звонил как-то вечером, чтобы не слишком распространяться, мама сказала, что у меня что-то вроде нервного срыва. Что ж, можно и так сказать.
22 июля
Сегодня, когда приходила мама, мне показалось, что она плакала, и я старалась быть очень сильной, выглядеть очень счастливой. И я правильно сделала, потому что меня переводят в лечебницу для душевнобольных, в сумасшедший дом, в психушку, где я буду находиться среди других сумасшедших и ненормальных. Мне так страшно, что я не могу дышать полной грудью. Папа пытался объяснить необходимость этого с профессиональной точки зрения, но было очевидно, что он выбит из колеи, но не до такой степени, как я. Хуже, чем мне, никому не может быть.
Папа сказал, что, прежде чем мое дело попало к судье по делам несовершеннолетних, Яна и Марси дали показания о том, что я много недель пыталась продать им марихуану и ЛСД и что всем в школе известно, что я употребляю и продаю наркотики.
Обстоятельства были против меня. В моем личном деле есть запись о наркотиках, и папа сказал, что, когда соседка мистера Ларсена услышала мой крик, она вместе с садовником пошла выяснить, что случилось. Они решили, что я сошла с ума, заперли меня в маленькой кладовке, побежали проверить, что с ребенком, который плакал тоже, разбуженный моими криками, и вызвали полицию. К тому времени, как они прибыли, я успела себя серьезно покалечить, я пыталась ногтями процарапать выход через штукатурку и билась головой о дверь, пока не разбила голову и не получила сотрясение мозга.
